Княжна с тараканами - [9]

– О, девочки пришли! – радостно воскликнул юноша, когда мы с Надей втиснулись внутрь. – Что желаем? Бабочки на попочках? Цветочки на ножках? Сделаю все, что хотите! Дать каталог позырить или свои идеи есть?

– Снимай куртку, – приказала я Надюше. А когда та покорно стащила пуховичок, я задрала на ней пуловер и показала пальцем на живот. – Это что?

– Бляха-муха! – выпалил парнишка. И эхом повторил вопрос, только что заданный мною: – Это что?

– Сам не видишь? – прошипела я. – А ну, зови хозяина!

– Я уже тут, – пробормотал кудлатый собеседник. – Здрасте, меня зовут Вадик!

– Знаешь, как мы сейчас поступим? – угрожающим тоном спросила я. – Отправимся с Надей…

– Ой, пожалуйста, не надо! – быстро перебил меня Вадим. – Как же такое могло получиться?

Занавеска в углу комнатенки зашевелилась, из-за нее вышел мужчина лет сорока в джинсах и теплой клетчатой рубашке.

– Вот он! – вдруг сказала Надя.

– Кто? – не понял владелец салона.

– Мастер, который мне украшение продал, – пояснила моя спутница. – Вон стенд висит с образцами, и я выбрала за четыре тысячи золотое колечко с голубым камушком, самое дорогое. Так ему и сказала: «Оно хороших денег стоит, наверное, самое лучшее». А мастер сходил в другую комнату, принес это и сказал: «Предлагаю гораздо круче. Только своим ставим, цена серьги пять штук».

– То-то я понять не мог, куда у нас пробка от раковины подевалась! – подпрыгнул Вадим. – Сегодня все утро по ряду, где сантехникой торгуют, бегал, искал. Умывальник маленький, затычка нестандартная, крохотная, с колечком. Ну нигде такой нет! Серега, ты охренел? Зачем клиентке в пупок пробку от умывальника на болт навесил?

– Э… – протянул мастер. Затем уточнил: – А когда она приходила?

– Вчера днем, – прошептала Надя. – Вы тут один сидели, в кабинете за занавеской, курили какую-то вонючую папироску, смеялись и повторяли: «Будешь самая клевая, буль-буль, вода журчит». Я вообще-то не поняла, при чем здесь вода, но…

Мой гнев наконец вырвался наружу:

– Прекрасно! Не знаю, как закон наказывает тех, кто на рабочем месте попыхивает косячком, но по голове за такое не погладят. Сейчас сделаю один звонок, сюда примчатся ребята из отдела по борьбе с наркотиками и перевернут все вверх дном…

– Тише, пожалуйста, – взмолился Вадик, – Сергей, ты уволен! Проваливай прямо сию секунду!

– За что? – возмутился мужик.

Я сжала кулаки.

– За то, что украсил живот моей подруги затычкой от слива. Этого мало?

– Эй, ты со мной драться собралась? – заржал Сергей. – Не советую, я чемпион России по айкидо.

Вадик схватил «спортсмена» за шкирку, вытолкал на улицу и затрещал:

– Девочки, умоляю, простите! Это мой дядя. Он вообще-то хороший мужик, но как обкурится, становится идиотом… Так ведь не чужой человек, тетка просила взять его на работу, отказать было невозможно…

Ага, вот вам еще один из тех, кто любит свою родню!

– Сейчас все вытащу, продезинфицирую, деньги верну в тройном размере, – пообещал Вадим. – Если захотите, я бесплатно вставлю настоящую серьгу с брюликом.

– Нет! – топнула я ногой. – Быстро избавь Надю от этой гадости и радуйся, что у нас времени мало, некогда с тобой разбираться.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – на едином дыхании выпалил Вадим. – Ты тут посиди на стульчике, а мы с Надей пойдем…

Я перебила его:

– Ну уж нет! Отправлюсь с вами и буду внимательно наблюдать за твоей работой, а то еще вставишь Наде вместо пробки вантуз.

– Он в пупок не влезет, – на полном серьезе возразил Вадим.

Спустя пятнадцать минут мы вышли из тату-салона и двинулись к воротам рынка.

Народу было много, меня постоянно толкали то в бок, то в спину. Вот скажите, почему наша толпа так агрессивна? Во Франции или Италии прохожие никогда не задевают друг друга, а в России вас то и дело норовят пихнуть. Интересно, так было всегда или желание походя толкнуть соотечественника возникло вместе с падением коммунистического режима? Белка мне рассказывала, что в те времена, когда телевидение заканчивало работу в одиннадцать вечера, а майонез считался самым деликатесным из всех деликатесов, народ, входя в метро, всегда придерживал рукой тяжелую дверь, чтобы та не стукнула идущего сзади. Уж и не знаю, правда ли это, бабуле свойственно идеализировать прошлое. Но если такая привычка была, то сейчас она напрочь забыта, теперь все торопятся войти в подземку, не касаясь дверей руками, пинают их ногами и озабочены лишь собственным удобством.

Меня в очередной раз толкнули, я споткнулась, но удержалась на ногах и увидела часы, прикрепленные над входом в лавку, где торговали мобильными телефонами.

– Опоздали! – огорчилась я.

– Разве? – испугалась Надя. – Сейчас половина одиннадцатого, а нам велено приехать к полудню.

Я стала судорожно рыться в почему-то расстегнутой сумке.

– К Винтеру мы успеваем, дело в другом. Но где же мой телефон? Я должна была четверть часа назад соединиться с Андреем Петровым. Черт, не выполнила просьбу Романа Глебовича! Слушай, а сотового нет!

– Ты его потеряла? – расстроилась Надя.

– Стой тут, не двигайся, – приказала я и бросилась в магазинчик, который украшали часы.

Степа, вот тебе наука – никогда не броди в толпе, не прижав к себе покрепче сумку. Да, прохожие толкаются, но не нарочно, а потому что плохо воспитаны, – все, кроме того вора, который сознательно пихнул меня в бок, в секунду раскрыл сумку и вытащил из нее мобильник.