Княженика. Книга 1. Золото - [11]
— Лисеныш, держи нос выше! — шепнул мне он и чмокнул в макушку. — В Африке тепло. Из вагона эсэмэску кину.
Он подхватил сумку и вошел в вагон. Сразу же за ним проводница опустила железную площадку, перекрывающую вход.
Поезд тронулся, сначала медленно-медленно, потом быстрее.
Я стояла в папиной летной кожаной куртке — он накинул мне ее на плечи, перед тем, как сесть в поезд. В Африке, видите ли, тепло… Куртка пахла папой, она была родная. И плечи больше не зябли в ночной стылости.
За спиной я услышала сдавленный всхлип и бормотанье:
— Бедняжка… Ни отца, ни матери… Вот судьбинушка лихая…
Словно отравленные иголки эти всхлипы пытались впиться в меня, убедить, что все плохо и все умрут.
Спина моя непроизвольно выпрямилась, плечи расправились, зубы сжались до хруста.
Это я-то бедняжка?
Не дождетесь.
На обратном пути мы сразу же, не останавливаясь в Нижнем, проехали в Душкачан. Там дядя Гриша выгрузил меня вместе с купленной подушкой. Дядя с тетей вошли в дом, недоверчиво осмотрели избушку, но я по-хозяйски кинула постельные принадлежности на кровать, бодро включила чайник.
По пути от папы пришла эсэмэска: «Пью чай. Два одеяла сразу взял, привет Грише». Сразу представился поезд, стакан с подстаканником, два мохнатых синих одеяла. Ночь за вагонным окном, темные горы.
От моего чая тетя с дядей отказались, велели запереться на все засовы и уехали.
Я накинула дверной крючок, чтобы они не волновались.
Разулась, нашла в сумке тапки. Глаза закрывались, отчаянно зевая, я расстелила новенькое белье, заправила одеяло в пододеяльник.
Поражаясь собственному героизму, почистила зубы на ночь. Но до стоматологов я теперь, похоже, далеко, лучше не рисковать. И заснула, как выключилась.
Глава третья
ОДНА
Но все планы рухнули, потому что, оказывается, пришло время копать картошку. При избе 13 «а» был огород, небольшой, по местным меркам. На этом огороде эта картошка (посаженная дядей с тетей, чтобы земля не пропадала) и росла.
Утром меня разбудило бибиканье и стук в дверь, закрытую на крючок.
Пришлось встать.
Все семейство было на пороге, включая недовольную Анжелику.
— Алиска, хватит дрыхнуть! — дядя Гриша зазвенел ведрами, как колоколами. — Присоединяйся.
— У меня рабочей одежды нет, — буркнула я.
Анжелика молча вручила мне пластиковый пакет. Там лежали ее старые спортивные штаны и потертая рубашка.
Хорошо, что вчера мы с папой и кофе мне купили, в пакетиках, три в одном. Выпив чашку, я немного проснулась, переоделась для картошки и вышла на поле, где дядя Гриша уже подкапывал картофельные кусты, тетя Неля за пожухлую траву их вытягивала из земли и обирала клубни. А Анжелика делала вид, что ищет в лунках оставшиеся картошки.
На трассе, которая проходила над деревней, сегодня было оживленное движение, словно в городе в час пик. Все, буквально все, ехали на дачи копать картошку. Ехали с дач. Ехали в Холодное. Ехали в Кичеру. Ехали в Верхнюю Заимку. В общем, это был Великий Картофельный День.
С огорода была видна вереница медленно ползущих машин: что-то там случилось впереди, авария, наверное. Увидела я и черный мерс, очень выделяющийся среди остальных авто. Похоже, тот же самый, что чуть не снес багажник дяде Грише. Среди машин он выделялся также, как тот высокий парень в толпе.
И не я одна заметила «Мерседес».
— О, и крутые в пробке толкнутся! — злорадно сказала Анжелика, бросив ковыряться в лунках. — Ма-а-ам! Глянь-ка на дорогу!
— Тоже картошку копать приехали? — спросила я.
Анжелика, тетя Неля и дядя Гриша дружно расхохотались, словно я сморозила невероятную глупость.
— Ну ты, Алиска, и скажешь! — дядя Гриша, обрадовавшись передышке, вытянул из кармана пачку сигарет и зажигалку.
— Очень надо этим столичным картошку копать! Ничего, пусть постоят, в затылок «копейке» подышат.
Перед «Мерседесом», и правда, тихонечко полз ободранный «жигуль», еще старше дяди-Гришиного.
— А что тогда им тут надо? — удивилась я.
Может быть, не копать, а купить приехали? Сразу с поля? Я бы, наверное, лучше купила, не нравится мне картошку копать…
— А это, Алиска, твои соседи, — хохотнул дядя Гриша, тыча окурком в сторону гор, — хоромы тут у них за дачами. Понаехали всякие, — повторил он знакомую уже фразу. — Звали их сюда, как же.
Тут тетя Неля углядела, что дядя Гриша прохлаждается больше, чем нужно. И приняла меры:
— Гри-и-иш, перекур-то заканчивай! — велела она. — Надо картошку рассыпать!
Дядя Гриша расстелил на верандочке (если честно, это был скорее застекленный кусок крыльца с двумя дверями) пустые мешки и начал на них высыпать собранные клубни, чтобы они немного подсохли перед тем, как спустить их в подполье. Запахло влажной землей и жухлой картофельной ботвой.
Картошки было много, нипочем бы не подумала, что такой чахлый огородик может столько дать. Хорошо, что морковку копать было еще рано, ее зеленые хвосты бодро торчали из грядки. И капусту снимать тоже рано, какое счастье! Сельскохозяйственные работы порядком вымотали.
