Князь Василько - [4]

Ростовский князь Константин не раз вспоминал пророческие слова матери. А сейчас, когда ростовцы праздновали Николу Зимнего, князю было не до веселья. На женской половине терема вот-вот должна разрешиться чадом супруга Анна Мстиславна. Целых тринадцать лет ждал Константин наследника! Он беспокойно ходил по покоям. Только бы родилась не девка. Господи, только бы не девка! Дочь – чужая добыча. Любой простолюдин жаждет сына, а тут - сам князь!

В муках рожала Анна Мстиславна. Князь то и дело посылал к двери супруги своего ближнего боярина Еремея Глебовича Ватуту, но тот возвращался и разводил руками:

- Повитуха сенным девкам сказывала: тяжко Анне Мстиславне. Богу надо молиться.

Константин Всеволодович не находил себе места. Жену он свою любил и страшился ее смерти.

Где-то к полуночи в покои не вошел, а вбежал Еремей Глебович.

- С сыном тебя, князь!

- А княгиня?

- И княгиня слава Богу.

Радости Константина Всеволодовича не было предела. Дал же Господь наследника!

Княжич родился 7 декабря 1209 года. Его нарекли Василием (хотя это имя было распространено в южнорусских землях). Василий - христианское имя киевского князя Владимира Красно Солнышко, принятое им накануне крещения Руси. Именно в его честь назвал своего первенца ростовский князь Константин, сам носивший имя римского императора, кой сделал христианство государственной религией в своих обширных владениях. По летописному преданию князь Владимир - Василий Киевский в 989 году прибыл в Ростовскую землю и здесь « постави град в свое имя… и постави церковь соборную… и вси люди крести».

Князь Константин Всеволодович готовил наследника к суровой жизни. Уже 25 мая 1213 года Василько принял обряд пострига и « всажения на конь». А перед постригом епископ Кирилл отслужил молебен в храме, а затем взял острые ножницы и отхватил из головы княжича прядь русых волос, кою закатал в воск и передал на хранение княгине, кою Анна Мстиславна будет беречь как зеницу ока «в драгоценной заветной шкатулке, позади благословенной, родительской иконы. Он же, трехлетний малец, уже мужчина. Теперь возьмут его с женской половины из-под опеки матери, от всех этих тетушек, мамушек, нянек и приживалок, и переведут на мужскую половину. И отныне у него будет свой конь, и свой меч по его силам, и тугой лук будет сделан княжичу в рост, и такой, чтобы под силу напрячь, и стрелы в колчане малиноволм будут орлиным пером перенные, - такие же, как князю – отцу!.. А там, глядишь, и за аз, за буки посадят. Прощай, сыночек, - вздохнет Анна Мстиславна, - к другой ты матери отошел, к державе»! А сегодня был торжественный день. В детинце у княжеского терема было многолюдно. Константин Всеволодович в окружении бояр, епископа, священников, тысяцкого, гридней^5, тиунов и городской знати, сидел в нарядном дубовом кресле и громко, возбужденно произносил:

- Был мне вещий сон, в коем явился Георгий Победоносец и заявил: «Быть твоему сыну зело мужественным и знатным ратоборцем, да таким, что прославит имя свое на века». Тому, выходит, и быть. А ныне добрый и памятный день настал для княжича. Сегодня кончилось его младенчество, и наступил час рождения воина. Хватит Васильку воспитываться в материнском тереме. Отныне я приставляю к княжичу дядьку из искушенных в битвах воевод. В добрый час, Василько Константинович!

Все, приглашенные на торжественный обряд, подняли чаши с вином, а стремянные повели коня по кругу.

Василько не испугался, не заревел. Ему понравилось сидеть на коне. Обойдя круг, стремянные попытались снять княжича из седла, но Василько заупрямился.

- Нет! Еще хочу!

Константин Всеволодович одобрительно рассмеялся:

- Ай, да сынок. А я что говорил? Пусть сидит, пока не устанет.

На третьем кругу дорогу внезапно пересек, неизвестно откуда взявшийся, черный кот. Прирученный конь взбрыкнул и Василько едва не вывалился из седла. Княжий двор замер: еще миг, другой - и княжич окажется на земле. Худая примета!

Но Василько, забыв про узду, весь подался вперед, наклонился, обеими руками вцепился в шелковистую конскую гриву и вновь восторженно закричал:

- Еще хочу, еще!

- И впрямь отважным ратоборцем будет твой сын, князь Константин Всеволодович, - степенно произнес Еремей Ватута.

- Непременно будет, - похвально молвил другой боярин Воислав Добрынич.

И был пир на весь мир, коего не ведали княжьи слуги: бояре, старшие и младшие дружинники, стольники и спальники, стряпчие и ключники, тиуны и вирники, купцы и «лутчие» люди города. Пили, поднимали заздравные чаши за славного князя Константина, его сына Василька, за преумножение земель Ростовского княжества.

- Да будет на то воля Господня! - воскликнул князь. - Быть Ростову Великому стольным градом!

Ростовский удел всегда был тесен Константину. Он, старший сын великого князя Всеволода Большого Гнезда, жаждал завладеть всей Залесской Русью.

- Быть Васильку великим князем! - словно подслушав мысли Константина, прокричал третий боярин, Борис Сутяга.

Константин Всеволодович окинул испытующим взглядом бояр и невольно подумал: «Сейчас все из кожи вон лезут, дабы княжичу свое почтение оказать. Но что будет после моей кончины? Тот же Бориска Сутяга затеет свару и призовет на княжий стол чужака из другого удела. Бояре хитры и коварны. На одних лишь Еремея Ватуту да Воислава Добрынича можно смело положиться... А в дядьках у княжича ходить Емельяну».