Князь Света - [57]

— Что ты имеешь в виду?

— Если они вовсе не придут. Долго ли мы будем ждать здесь?

— Они придут с песней.

— Надеюсь.

Но не пришло ни песни, ни движения. Время вокруг них застыло в неподвижности, ему здесь было некуда идти.

— Сколько времени мы уже ждем?

— Не знаю. Долго.

— Я чувствую, что не все в порядке.

— Ты, наверно, прав. Не подняться ли нам на несколько уровней и разведать обстановку — или выпустить тебя на свободу?

— Давай подождем еще немного.

— Хорошо.

И опять тишина. Они мерили ее шагами.

— Что это?

— Что?

— Звук.

— Я ничего не слышал, а ведь у нас одни и те же уши.

— Ушами не телесными — вот опять!

— Я ничего не слышал, Тарака.

— И не перестает. Словно вопль, только нескончаемый.

— Далеко?

— Да, весьма неблизко. Послушай со мной.

— Да! Думаю, это скипетр Кали. Битва, стало быть, в разгаре.

— Все еще? Значит, боги сильнее, чем я полагал.

— Нет, это ракшасы сильнее, чем полагал я.

— Побеждаем мы или проигрываем, Сиддхартха, в любом случае боги сейчас заняты. Если нам удастся с ними разминуться, вряд ли мы встретим сторожа у их корабля. Ты не хочешь его?

— Угнать громовую колесницу? Это мысль… Она и мощное оружие, и замечательный транспорт. Велики ли наши шансы?

— Я уверен, что ракшасы смогут задержать их, сколько понадобится, — а долог подъем из Адова Колодезя. Мы обойдемся без тропинки. Я устал, но еще могу пронести нас по воздуху.

— Давай поднимемся на несколько уровней и разведаем обстановку.

Они покинули свой пятачок у черного провала колодца, и время вновь начало отбивать свой счет, пока они поднимались вверх.

Навстречу им двигался светящийся шар. Он обосновался на полу пещеры и вырос в дерево зеленого огня.

— Как складывается битва? — спросил Тарака.

— Мы остановили их, — отвечал тот, — но не можем войти с ними в контакт.

— Почему?

— Что-то в них нас отталкивает. Я не знаю, как назвать это, но мы не можем заставить себя подойти к ним слишком близко.

— Как же тогда вы сражаетесь?

— Беспрерывный шквал камней и скал обрушиваем мы на них. Мечем огонь, и воду, и смерчи.

— И чем они отвечают?

— Трезубец Шивы прокладывает дорогу сквозь все. Но сколько бы он ни разрушал, мы обрушиваем на него только больше материи. И он стоит как вкопанный, возвращая в небытие шторм, который мы можем длить вечно. Иногда он отвлекается ради убийства, и тогда атаку отражает Бог Огня. Скипетр богини замедляет того, кто оказывается перед ним, и, замедлившись, он встречает либо трезубец, либо руку или глаза Смерти.

— И вам не удалось нанести им какой-либо урон?

— Нет.

— Где они остановились?

— Спустившись, но не очень глубоко, по стене колодца. Они спускаются очень медленно.

— Наши потери?

— Восемнадцать.

— Значит, мы сделали ошибку, прервав ради битвы наше выжидание. Цена слишком высока, а мы ничего не выиграли… Сэм, как с колесницей? Будем пробовать?

— Ради нее стоит рискнуть… Да, давай попытаемся.

— Тогда ступай, — велел он ракшасу, который качал перед ним ветвями. — Ступай впереди нас. Мы будем подниматься по противоположной стене. Вы же удвойте свой напор. Не давайте им передышки, пока мы их не минуем. И потом удерживайте их на месте, чтобы мы успели увести колесницу из долины. Когда все будет сделано, я вернусь к вам в своей истинной форме, и мы сможем положить конец этой схватке.

— Слушаюсь, — ответил ракшас и повалился на пол, скользнул зеленой огненной змеей и исчез у них над головой.

Они бегом бросились вперед и вверх, сберегая подрастраченные силы Тараки для решающего броска сквозь тяготение.

Далеко они ушли под Ратнагари, и бесконечным казался им обратный путь.

Наконец они выбрались все-таки на дно колодца; там было достаточно светло, чтобы Сэм своими глазами мог видеть происходящее в вышине. В колодце стоял оглушительный грохот, и если бы они с Таракой общались при помощи речи, то здесь общению их пришел бы конец.

Словно некая фантастическая орхидея на эбеновом суку, цвело пламя на стене колодца. По взмаху жезла Агни оно изменило свои очертания, скорчилось. В воздухе, как светозарные насекомые, плясали ракшасы. Рев воздушных потоков смешивался с грохотом каменных глыб. И на все это накладывалось жуткое завывание серебряного черепа-колеса, которым Кали обмахивалась, словно веером; и страшнее всего было, когда его крик выходил за рамки слышимых звуков, но не прекращался. Скалы раскалывались, плавились и испарялись прямо в воздухе, их добела раскаленные осколки разлетались во все стороны, словно искры в кузнице. Они отскакивали от стен и пола, катились по склонам, теряя жар, рдели красными огнями в черных тенях Адова Колодезя. Стены колодца были покрыты оспинами, зарубками, бороздами там, где их коснулись пламя и хаос.

— Теперь, — сказал Тарака, — вперед!

Они поднялись в воздух и, прижимаясь к противоположной от богов стене, понеслись наверх. Ракшасы усилили натиск, и тем сильнее был отпор. Сэм заткнул уши руками, но это не помогало против раскаленных игл, втыкавшихся где-то позади его глаз, когда серебряный череп глядел в его сторону. Чуть левее него вдруг исчез целый пласт скал.

— Они не засекли нас, — сказал Тарака.

— Пока что, — ответил Сэм. — Этот проклятый бог огня способен разглядеть движущуюся песчинку сквозь чернильное море. Если он повернется в нашу сторону, я надеюсь, ты сможешь увернуться от его…