Князь Никто - [63]
Вилим поставил на письменный стол лампу, показал, где в каком ящике писчие принадлежности и ушел, оставив меня наедине с магическими дисциплинами. Я поерзал в его рабочем кресле. Оно казалось показалось мне чересчур широким для моей нынешней субтильной фигуры. Но очень быстро меня это перестало заботить.
В доступной всем глаголице заклинаний для отвода глаз существовало не меньше десятка. От самых простых, рассчитанных только на одного человека, мимо которого нужно быстро проскочить, почти примитивная магия, до сложнейшей вязи, вроде «заячьей тропы» или «сосновой путанки», которыми защищали свои охотничьи домики те аристократы, которым для поддержания могущества требовалось хотя бы на время покидать шумный город и уединяться в лесу.
Сам я этой областью магии никогда особо не увлекался. Все–таки я был стопроцентным горожанином, лес всегда воспринимал стихией враждебной и непонятной. Но сейчас меня больше интересовало не то, как наложить отводящие глаза чары, а как им противодействовать.
Символический язык глаголицы хорош тем, что он все раскладывает по полочкам. Это та часть магии, которая имеет чеканную структуру, четкие правила, как по букве, так и по духу. И каждый эффект каждого заклинания можно разобрать на составляющие части и найти способ это все нейтрализовать.
К родовой магии подобный подход применить не получится. Там высокие материи и философия совсем иного порядка. Но материи, может быть, и выше, но законы у магии все–таки общие. И если понять принцип, то гораздо проще будет найти способ обойти почти любой эффект.
Вот например очень городское заклинание, защищающее от воров… «Глиняный колокольчик». Эффект устанавливался на дверь, и он возвещал каждому проходящему, что в этом доме все очень плохо, бедно, недавно обворовали, шаром покати, в общем — ловить нечего. На дворянских усадьбах такое не использовали, обычно вешали это заклинание на свои тайные дома и квартиры, которые редко посещали, а охрану нанимать было или дорого, или не хотелось посвящать кого бы то ни было в тайны встреч в этом месте.
Заклинание простое, но эффективное. Если специально не ждать чего–то подобного, то можно и не заметить. Обнаружить случайно можно только если у тебя есть «Треснутое стекло», которое подсвечивает стационарные магические эффекты. Вещь редкая, требует сложной работы для изготовления и ингредиенты дорогие. Дальше, дальше…
Ага. Вот. «Нейтрализовать «Глиняный колокольчик“ можно обычным «Визгливым трампетом“. У этих двух заклинаний имеется конфликтующая пара знаков… бла–бла… при звуковом диссонансе простая структура «колокольчика“ распадается, и заклинание перестает работать, даже если «трампет“ был применен рядом совершенно случайно».
— А я знаешь что хотела у тебя спросить? — вдруг раздался у меня над ухом голос Анастасии. Я встрепенулся и увидел, что она сидит на полу в другом конце комнаты и возится с каким–то механизмом, похожим на двух сцепившихся в смертельной схватке осьминогов. Когда она успела сюда прийти?! — Ты уже думал, что будешь делать потом? Ну… Когда пора будет приступать к изменению истории?
Глава 21. Кое–что о специфике наружнего наблюдения
— А ты разве не собиралась следить за Соломоном… как там его?… — я потер лоб, пытаясь вспомнить. — Ну, за тем евреем–аптекарем, в общем.
— Так он еще три часа будет на службе, — Анастасия дернула плечиком. — Решила пока не сидеть без дела и разобраться в этом агрегате.
— А что это? — спросил я, разглядывая причудливое переплетение трубок.
— Я первая спросила, — девушка потянулась за куском ветоши и вытерла руки от машинного масла. — Так что? Ты уже думал над планом?
— У меня было пятьдесят лет на цепи, — горько усмехнулся я. — Конечно же я думал…
Я крепко зажмурился, потому что на глазах неожиданно выступили слезы. Я вспомнил лицо Голицына в ту ночь. Последнюю, когда мы еще были друзьями, братьями и соратниками. Он на меня не смотрел. В лице его будто что–то поменялось, но я тогда еще не понял, что именно. Многократно вспоминая эту сцену, я каждый раз пытался что–то в ней поменять. Придумывал, что Голицын прятал глаза и мучился чувством вины. Нет, конечно. Ничем он не мучился. Его больше волновало, как бы я не догадался обо всем раньше времени. До того, как займут позиции громилы из Багровой Бригады и Императорская Инфантерия, наглухо прикрытая магическими щитами.
Я открыл глаза. Анастасия смотрела на меня, не отрываясь. В глазах ее отражалось голубоватое пламя саламандры, странной саламандры из алхимической лампы Вилима Брюса.
— Я думал, конечно, — ответил я. — Но детальный план здесь составить не получится. Игра с судьбой похожа на прогулку с шестом по болоту. Вроде бы, вся поверхность выглядит одинаково. Но сделаешь неверный шаг, и провалишься на дно трясины, и уже через секунду никто не вспомнит, что ты вообще здесь был.
— Это опять какие–то очень высокие магические материи… — вздохнула девушка и вытерла лоб тыльной стороной ладони. На белоснежной коже осталась черная полоса.
— Не очень высокие, — усмехнулся я. — И совсем даже не магические. Помнишь, ты рассказывала о том, как чинила паровой трактор? Убрала кучу деталей, а он все равно работает, так?
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Что бы вы сделали, если бы обнаружили злого карлика в своей ванне? В случае Роберта Даркли вы кричите, как девчонка… а затем вас отправляют в путешествие в совершенно другой мир, живущий по ту сторону нашей собственной реальности; мир, где сказки реальны, но не так, как мы привыкли их ожидать. Вышеупомянутый карлик, Румпельштильцхен, сбежал из башни-тюрьмы Тисида, полный решимости завершить зловещий заговор, который он начал так много лет назад. Роберт Дарк, не подозревающий, что он сын Безумного Шляпника, должен сотрудничать с таинственным «Агентством», чтобы преследовать Румпельштильцхена по всему нашему миру и миру Этого мира и раскрыть коварную тайну, которая угрожает погрузить обе реальности в вечный хаос. Дизайн и изображение на обложке предложены англоязычным издательством.
Четвертая, заключительная часть цикла про пионеров-попаданцев. Маахисы и их соседи созданы совместно с Викарти Анатрой.
Алькорта, дочь короля Амбинии, не может сама выбрать себе жениха: по древней традиции рука принцессы, а с нею и трон достанутся победителю Турнира Великого Подвига. Рыжий парень Тристан в компании менестреля-самоучки, говорящего коня и сообразительной помощницы трубочиста отправляется в путь, чтобы сразиться с драконом и доставить ко двору магический Талисман. Между тем коварная княгиня Харибда уже готовит победу своему сыну, а урлы, старые враги Амбинии, замыслили страшную месть.
После трагической гибели всей королевской семьи последний оставшийся в живых, обращённый в вампира, принц Аргус делает заботу о народе своей страны единственным смыслом своего существования. Но судьба приготовила ему нежданный подарок. Он встретил любовь… Это история не о принцах и принцессах, не о вампирах и рыцарях, а о любви и достоинстве, о красоте и неведомых путях судьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Серебряные нити…Они есть в каждом облаке, так говорит пословица, но Келвин не слишком в этом уверен. Он знает, что он вынужден быть Круглоухим из Пророчества… и он даже знает то, что Пророчество еще не сбылось до конца и то, что его приключения еще не завершены.Но он так надеялся на самую капельку покоя.Но на это не приходится рассчитывать — его отец угодил в темницу в мире по другую сторону Провала, его сводный брат участвует в приключении, связанном с прекрасной девушкой и серебряным змеем, а король Филипп Бластмор начинает задумываться, насколько сильно его делами управляет Мельба, колдунья.