Князь Никто - [58]
Анастасия встала отвернулась от нас и подошла к окну. Видно в него ничего, кроме листьев, не было, флигель почти целиком окружали разросшиеся яблони.
— Замки у Брюса на всех дверях стояли хитрые, — не поворачиваясь, глухо продолжила она. — Он их сам конструировал и хвастался, что никто открыть не сможет. А Никита смог. Сковал ключи и пробрался к нему в поместье. Как тать какой. И секрет украл. Да так, что Яков не узнал, кто у него дома побывал.
Девушка вздохнула и помолчала. Мне хотелось задать один вопрос, но я прикусил язык, чтобы рассказ не прерывать.
— А потом у Никиты дела пошли в гору. Он женился снова, у него родился Акинфий, производство закрутилось с бешеной скоростью, да так, как никому и не снилось раньше…
— Как женился? — спросил Вилим. — Ты же говорила, что у него же уже была жена!
— А на что она ему такая? — Анастасия пожала плечами и горько улыбнулась. — Он же их первенца Черной Троице в жертву принес, а она умом повредилась, когда узнала.
— Ох… — Вилим согнулся, как будто от удара. Лицо его стало растерянным и злым одновременно.
— В общем–то, я почти все рассказала, — Анастасия вернулась на свою скамью и сложила руки на коленях. — Потом Берг–коллегия Якова Брюса поприжала промышленную вольницу на Урале, они снова повздорили, а потом уже Григорий Демидов явился в Петербург. Он был богаче Императора. И принялся отстраивать тут поместья, в том числе и это. Но имя Якова Брюса в нашей семье было принято поминать не иначе, как сплевывая через левое плечо. Мол, он нам всю кровь попортил своим Горным законом и Рудным кодексом. Но на самом деле по–другому все было. О чем и сам Яков Брюс мог даже и не знать…
Девушка замолчала и внимательно посмотрела на Вилима. Нахмурилась задумчиво, склонила голову. Прищурила один глаз, будто приглядываясь.
— Ой, что–то я много болтаю! — вдруг спохватилась она. — Незнакомым людям взяла и всю подноготную выложила. А вы ведь мне даже имена свои не назвали!
— Наша промашка, барышня, — развел руками Вилим. — Меня зовут Вилим Романович Брюс. Нет–нет, не надо вскакивать испуганно. Это и правда прошлые дела. Было и быльем поросло.
— А я думала мне показалось с перепугу, — зеленые глаза девушки стали огромными. — Болтаю тут про Брюса, вот мне и мерещится его призрак на месте гостя. А оно вон как, оказывается… А вы… ты… кто такой? — она повернулась ко мне.
— Никто, — я усмехнулся. — Хотя вернее будет все–таки князь Никто. Брюсам оставили фамилию, но лишили дворянского достоинства и магии. А моя магия осталась при мне. Только вот имени не осталось.
— И как тогда тебя… вас… называть? — спросила девушка. — Князь Никто? Или ваша светлость?
— Ворона, — хохотнул я. Девушка обиженно насупилась. — Подожди, не обижайся. Меня и правда так называли, и у этого даже были причины.
Я с минуту помолчал, глядя на ее юное упрямое лицо. Может ли удача случиться два раза за неполные два дня?
— Ты рассказала нам длинную историю, — наконец сказал я. — Теперь наша очередь быть откровенными.
Мой рассказ она слушала молча. Хмурилась, удивленно вскидывала брови, постукивала пальцами по краю стола, но не перебивала. Когда я закончил свою историю, глаза ее были похожи на огромные зеленые блюдца.
— То есть, ты правда князь Никто? — спросила она. — А если ты попробуешь написать свою фамилию, это сработает?
— Даже не знаю, — сказал я. — Мне никогда не давали бумагу, чтобы это проверить. А потом мне это почему–то не приходило в голову…
— Ну так может быть… — Анастасия расстегнула один из многочисленных карманов на своем комбинезоне и достала блокнот. А из нагрудного кармана карандаш. И придвинула их мне. — Ничего же не мешает попробовать прямо сейчас!
Я взял карандаш и занес его над чистой страницей. Вспомнил, как я подписывал бумаги своим полным именем. Опустил грифель на бумагу.
И Вилим, и девушка подались вперед.
— Наверное именно так и должен выглядеть вороний грай, записанный на бумаге, — сказала Анастасия. Я опустил взгляд на блокнот. Ломаная кривая линия даже близко не напоминала буквы. Она была похожа на множество птичьих следов, как если бы ворона долго ходила взад и вперед по листку.
Усмехнулся.
— Так просто эта задачка не решается, — сказал я.
— Ну и ладно, — девушка дернула плечом. — Мы должны были попробовать!
— Мы? — переспросил я.
— А разве ты рассказал мне это все, только чтобы вежливо попрощаться на пороге и больше никогда не увидеться? — Анастасия прищурила один глаз. Потом вздрогнула. — Ой… Это же получается, что на самом деле тебе… вам… девяносто пять лет?! А я тут тыкаю, как невежда… Да вы еще и князь… Ваша светлость…
— Нет–нет, можешь говорить, как говорила, — я махнул рукой. — Мой княжеский титул, как и прожитые годы больше никакого значения не имеют. Сейчас я Демьян Найденов, по прозвищу Ворона… — я на пару секунд замолчал, изучающе глядя на ее лицо.
Никакой тоски от тяжелого осознания, как это случилось с Вилимом, Анастасия, кажется, не испытывала. Наоборот, ее глаза блестели, на щеках заиграл румянец, да и вообще она оживилась.
— Слушай, Анастасия… — спросил я. — И тебе не стало грустно или больно от того, что я тебе только что рассказал?
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Птица Сирин поёт в день летнего Солнцестояния – беду несёт или путь к собственному сердцу указывает? Дивья, дочь Мары, просыпается в мире живых, чтобы стать проводницей в тёмный мир для сестёр и брата. Только ли пропавшую со свадьбы невесту предстоит им найти или есть нечто большее, что тянет заглянуть в самую гущу леса мира Нави? Крутится веретено, рукодельницы Доля и Недоля плетут кружева судеб, изящные и неповторимые, а случись на кружеве изъян – вот и загадка для ищущих, как распутать?
Что бы вы сделали, если бы обнаружили злого карлика в своей ванне? В случае Роберта Даркли вы кричите, как девчонка… а затем вас отправляют в путешествие в совершенно другой мир, живущий по ту сторону нашей собственной реальности; мир, где сказки реальны, но не так, как мы привыкли их ожидать. Вышеупомянутый карлик, Румпельштильцхен, сбежал из башни-тюрьмы Тисида, полный решимости завершить зловещий заговор, который он начал так много лет назад. Роберт Дарк, не подозревающий, что он сын Безумного Шляпника, должен сотрудничать с таинственным «Агентством», чтобы преследовать Румпельштильцхена по всему нашему миру и миру Этого мира и раскрыть коварную тайну, которая угрожает погрузить обе реальности в вечный хаос. Дизайн и изображение на обложке предложены англоязычным издательством.
Четвертая, заключительная часть цикла про пионеров-попаданцев. Маахисы и их соседи созданы совместно с Викарти Анатрой.
Алькорта, дочь короля Амбинии, не может сама выбрать себе жениха: по древней традиции рука принцессы, а с нею и трон достанутся победителю Турнира Великого Подвига. Рыжий парень Тристан в компании менестреля-самоучки, говорящего коня и сообразительной помощницы трубочиста отправляется в путь, чтобы сразиться с драконом и доставить ко двору магический Талисман. Между тем коварная княгиня Харибда уже готовит победу своему сыну, а урлы, старые враги Амбинии, замыслили страшную месть.
После трагической гибели всей королевской семьи последний оставшийся в живых, обращённый в вампира, принц Аргус делает заботу о народе своей страны единственным смыслом своего существования. Но судьба приготовила ему нежданный подарок. Он встретил любовь… Это история не о принцах и принцессах, не о вампирах и рыцарях, а о любви и достоинстве, о красоте и неведомых путях судьбы.
Селесте Мортон очень хочется повзрослеть. Как и все девочки, она родилась со множеством родинок, веснушек и родимых пятен, способных определить будущее: ее и близких ей людей, – а с наступлением зрелости появятся новые предсказания и укрепят пророчество. Но вместе с ожиданием приходит и страх – в период «превращения» девочки становятся неотразимы для мужчин. Брат Селесты, Майлс – талантливый чтец будущего, что несвойственно мужчинам, – собирается тренироваться на сестре, чтобы прочитать свою судьбу. Когда Селеста меняется, раскрывается секрет, способный разрушить Майлса, разрушить семью, разрушить все… На что они пойдут, чтобы создать по-настоящему свое будущее?«Созвездия тел» – это смелое, тревожное и трогательное произведение о судьбе женщин в мире, так сильно похожем на наш, но в романе Лоры Мэйлин Уолтер каждая девочка обладает уникальными чертами: по узорам их родимых пятен можно читать будущее.