Князь Меттерних. Человек и политик - [6]
Между тем мировоззренческая и стратегическая дихотомия соседствовала у Меттерниха с умеренностью, отвращением к крайностям как в жизни, так и в дипломатической практике. В письме своему ближайшему соратнику Ф. Генцу князь даже говорил о своей «повседневной борьбе против ультра всякого рода»[35]. Конечно, Меттерних преувеличивал; порой он сам склонялся к позиции ультра. Однако в целом жесткость его стратегических установок почти всегда смягчалась тактической гибкостью.
Суть консервативной стратегии князя наиболее адекватно понимали российские политические мыслители консервативного склада К. Н. Леонтьев и Я. Данилевский. Оба были, каждый на свой лад, поборниками славянского единства, которому так последовательно противился австрийский канцлер. Так, Леонтьев высоко оценивал меттерниховский подход к греческому освободительному движению. «Изо всех видных деятелей 20-х годов, — подчеркивал российский мыслитель, — только один Меттерних понял истинный исторический дух греческого восстания. Он один только „чуял“, что в сущности это движение — все та же всемирная эгалитарная революция, несмотря на религиозное знамя, которым оно прикрывалось»[36]. Даже если он, будучи австрийским министром, «боялся, что, потрясая и ослабляя Турцию, это движение греков слишком усилит (со временем) Россию, то такого рода частное политическое соображение чисто австрийского рода ничуть не уменьшает силы его общеисторической прозорливости. Плоды национально-греческого движения оказались общедемократическими европейскими плодами»[37].
На взгляд Леонтьева, «Меттерних понимал яснее других тайный дух и будущее значение этой национальной инзуррекции (т. е. восстания. — П. Р.) лишь потому, что он был защитником и представителем интересов самого не племенного в мире государства»[38]. Его разум и инстинкт были особенно обострены, так как движения, подобные греческому, таили смертельную опасность для многонациональной (многоплеменной, по Леонтьеву) австрийской империи, где титульная нация составляла явное меньшинство. Имперский образ мыслей Леонтьева помогал ему лучше понимать проблемы, с которыми сталкивался канцлер Австрийской империи.
Особенно глубоким постижением специфики политического курса Меттерниха выделяется Н. Я. Данилевский. Российский культур-философ полемизирует с фактически общепринятой оценкой австрийского канцлера: «Обыкновенно Меттерниху отказывают в высших способностях государственного человека, утверждая за ним не более как славу ловкого дипломата, как за каким-нибудь Кауницем или Талейраном, на том основании, что будто бы он не умел оценить духа времени, не понимал силы идей и потому вступил с ними в неравную борьбу, окончившуюся после 33-летнего торжества совершенным распадом его системы еще при жизни его и чуть ли не гибелью Австрии»[39].
Далее Данилевский говорит, что не стал бы оспаривать распространенную точку зрения, если бы Меттерних следовал принципам своей системы, будучи правителем Англии, Франции, Пруссии, России, Италии, фактически любого государства, кроме Австрии. Все дело в том, убежден Данилевский, что Австрия «могла сохранить свое существование единственно под условием недеятельного сна. Что среди XIX века умел он (Меттерних. — П. Р.) длить этот сон целую треть столетия, — доказывает, что он понимал и дух времени, и силу идей; ибо без понимания своего врага не мог бы он так долго и так успешно с ним бороться»[40]. Меттерних, по словам российского мыслителя, «не централист, не дуалист, не федералист. Он, как бы это выразить, — опиумист, что ли, — усыпитель, который вполне сознает, что Австрии предстоят только две альтернативы: или спать непробудным сном, быть погруженной в летаргию, или распасться и сгинуть с лица земли»[41].
Меттерних противопоставляется императору Иосифу II, который «своими либеральными реформами неосторожно вносит дух жизни туда, где ему нет места». Канцлеру же императора Франца I «удается на время заморить или, по крайней мере, усыпить крепкою летаргией эту неосторожно пробужденную жизнь»[42]. Данилевскому Меттерних напоминает «доктора, имеющего дело с неизлечимым недугом и делающего чудеса искусства, чтобы продлить жизнь своего пациента»[43].
Примерно сто лет спустя весьма схожее суждение можно найти в ранней книге Г. Киссинджера. Действительно, Меттерниху было не под силу преодолеть такие ключевые тенденции времени, как либерализм и национализм, но благодаря выдающемуся дипломатическому мастерству он мог отсрочить неизбежное. Возможно, политику австрийского канцлера «следовало бы мерить не постигшей его в конце концов неудачей, а продолжительностью времени, на которое ему удалось отсрочить поражение»[44].
Из этого вытекает, что методы Меттерниха были адекватны стоявшей перед ним глобальной задаче. Ею было прежде всего сохранение большой многонациональной империи. Можно, конечно, упрекать канцлера, что он избегал сколько-нибудь серьезного реформирования Австрийской империи. Но неизбежно встает вопрос, а выдержала бы она испытание глубокой реформой?
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).