Князь лавин - [36]

– Ты говоришь глупости! Ты даже не знаешь, как опасна дорога! Маленькая дурочка, мы все, скорее всего, погибнем там! – от неожиданности Юэ выпалил первое, что пришло в голову – то, что его снедало.

– Если мне будет суждено умереть, – что же, – Феникс отнеслась к его словам с поразительным равнодушием, – Но уже завтра… уже завтра меня могут забить до смерти.

– За что? – удивился Юэ. Девушка не выглядела сварливой.

– Есть один человек… – неопределенно сказала Феникс, – Если он вернется, – а он вернется, рано или поздно, я убью его.

– Какое мне дело до всего этого? – Юэ даже усмехнулся от нелепости ситуации.

– Мой господин, – прошептала девушка, – Пожалуйста. Я буду делать все, что вы захотите. Только возьмите меня с собой.

– Ты могла бы выбрать себе более перспективного покровителя, – пожал плечами Юэ, – Ты молода и образованна, такие всегда ценятся высоко.

– Госпожа Асахи сказала, я слишком тощая, чтобы всерьез на что-то рассчитывать, – И потом… тот человек… он вернется.

– У меня нет денег, чтобы тебя выкупить, – Юэ понадеялся, что этот аргумент станет окончательным. Ему не хотелось грубить девушке, но ее просьба, право, была слишком странной.

– Меня можно украсть, – спокойно отвечала Феникс.

– Украсть?

– Да. Это нетрудно, тем более что я сама могу сбежать. За нами не слишком следят, – большинству, как и мне, идти некуда, а местные слишком боятся гулей.

– Женщина, ты безумна!

– У меня нет другого выхода. Я сделаю все, что вы захотите, – настаивала она. Юэ почувствовал, что ситуация начинает забавлять его.

– Ты не понимаешь, – терпеливо объяснил он, – Так и быть, я не скажу о твоих странных мыслях госпоже Асахи. Но взять тебя с собой я не могу. Я отвечаю за тысячу мужчин, многих из которых не надеюсь довести живыми, как и остаться в живых сам. Тащить в эти проклятые горы женщину – чистое безумие!

– Женщины выносливее, чем кажутся, – упорствовала она. Должно быть, ей в самом деле грозят серьезные неприятности – не может же она быть настолько глупой!

Она ему нравилась. Она ему действительно нравилась, и Юэ чувствовал сожаление. У них могло бы быть много приятных ночей, останься он в Шамдо. А теперь придется еще и солгать.

– Хорошо. – сказал он, и жестом оборвал поток благодарностей, – Я обдумаю это. Только обдумаю. Но, скорее всего, ответ останется таким же, как и в самом начале.

– Благодарю вас, мой господин, – и Юэ даже в темноте увидел, как на ее лице расцвела улыбка.

***

Юэ, конечно, не собирался даже думать о том, чтобы сдержать обещание, данное певичке. Да и не обещание это было вовсе.

Как он и предполагал, мелкие досадные проволочки удержали его еще на день. К стыду своему, он (как и большинство своих воинов) чувствовал даже некоторое облегчение – после бессонной ночи и обильных возлияний голова трещала нещадно и мысль о том, чтобы провести весь день в тряском седле, вызывала содрогание. Потому Юэ назначил выступление на следующем рассвете, клятвенно пообещав перед строем собственноручно казнить того, что посмеет опоздать. Это он добавил специально для любителей вечеринок.

Сейчас, поздним вечером, Юэ был у себя один, разложив по столу карту. Ему вообще лучше думалось вечером, когда дневные звуки стихают и воцаряется разбавленная огнем свечей тишина. Он уже несколько раз обдумывал, как ему провести своих людей до Чод, – столицы Западной Гхор. Переправа через реку Мажонг в это время года не особенно приятна. У Юэ была возможность выбрать один из двух вариантов: наикратчайший или более обходной. В первом из них переправа через Мажонг была паромной, и это займет много времени. Во втором, как он узнал от Шанти, сам путь длиннее и проходит вдали от городов, однако Мажонг в месте переправы широко разливается и настолько мелка, что лошади могут перейти вброд – все одновременно. После некоторых колебаний Юэ выбрал этот второй вариант, и его палец прочертил по карте воображаемую линию до Чод. Ему надо будет разделить свой отряд, и выслать в Чод передовую сотню, чтобы купить все, что они еще не успели закупить (в том числе вьючных животных и корм для лошадей), и нанять проводника. Юэ уже доводилось проходить в этих местах с войском, и рисковать, особенно в это время года, он не хотел.

Шанти уверял, что кружной путь лучше еще и потому, что, в отличие от прямого пути, тянущегося через рыжие глинистые равнины Шамдо, пролегает среди сточенных ветром и временем древних меловых гор, уже давно обратившихся в россыпи мелкого сероватого щебня и пологие осыпающиеся холмы. А каменистая почва для конного отряда предпочтительней: и кони не увязают, и телеги идут лучше. Как помнил Юэ, телеги, быть может, снова, – как в прошлый раз, – придется бросить.

Он досадливо потер усталые глаза, обвел ими комнату, расслабляя глазные яблоки. Его вещи были полностью упакованы, собраны и снесены вниз, – с тем, чтобы завтра уже на рассвете навьючить ими выносливых местных лошадей. Теперь о его пребывании здесь напоминал только свиток с каллиграфическим изречением, – Юэ сам его сделал. Сначала Юэ хотел сжечь его, затем передумал. Быть может, следующий обитатель комнаты окажется человеком, обладающим вкусом, и сохранит его?