Князь Игорь. Витязи червлёных щитов - [22]

Наконец вновь заговорил Рюрик. Заявление его было для всех как гром среди ясного неба.

— Если князь Ярослав не идёт, то и я тоже не пойду! Оборона Русской земли — наша общая обязанность, а не только моя или Святослава!

Кто-то крякнул. Святослав развёл руками. Не хватало, чтобы князья, ещё не выступив в поход, перессорились. Что же тогда говорить войску? Как объяснить, что одни князья идут в поле, а другие домой возвращаются? Отменить поход? Но ведь северские князья сейчас уже двигаются к Суле. Что же и они скажут, если никого там не застанут? Да и Владимир Глебович собрался и только ждёт сигнала… Ох, как всё нехорошо складывается!

— Братья, вижу, поспешил я с походом, — начал он с болью в голосе. — Не договорился загодя, не предупредил… Хотел побыстрее, чтобы до весеннего бездорожья вернуться назад… В этом моя вина. Что же нам теперь делать? Отменить поход? Но воз покатился с горы — нелегко его остановить… Потому вот что я надумал: если князья Ярослав и Рюрик не идут в поход, то и мне негоже это делать. Я тоже возвращаюсь домой… Однако войско пойдёт в поле! Вместо себя я оставляю князя Игоря как наистаршего и наиболее умудрённого опытом. А до встречи с ним полки поведет мой сын князь Всеволод… Цель похода та же самая — перейти Ворсклу, найти половецкие кочевья и погромить их! Желательно встретиться с самим Кончаком… Ты не перечишь, княже Рюрик?

— Нет, не перечу… Свой полк я вручаю князю Владимиру Глебовичу. А до встречи с ним поведет его воевода Андрей.

Святослав облегчённо вздохнул. Кажется, удалось найти выход из нелепого положения, в которое завёл всех своим лукавством брат Ярослав.

— Тогда хватит разговоров. Дайте полкам наказ выступать завтра с восходом солнца!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

1

Две рати — киевская и северская — встретились в воскресенье возле Лохвицы на Суле. В полках — ни весёлых разговоров, ни смеха, ни шума, как это обычно бывает, когда заканчивается тяжёлый переход. Воины мрачно, со злостью и ненавистью к половцам смотрели на разорённое, опустошённое ими Посулье. Всё уничтожено. Все! Укреплённые городки взяты приступом и сожжены, окрестные села лежат безлюдные и мёртвые. Снега на многие поприща вокруг почернели от дыма и пепла. Ни человека, ни скотины нигде, лишь изредка на пустырях рычат и грызутся одичалые голодные собаки возле замёрзших трупов, да воронье тревожно каркает, кружась в холодном сером небе.

Страшные опустошения вызвали в сердцах воинов лютую ярость, а она взывала к возмездию, торопила к встрече с ненавистным ворогом, который где-то за Ворсклой делит полон и добычу.

Особенно неистовствовал князь Владимир Глебович. Это его земля — Переяславская окраина. Недавно ещё богатая, многолюдная, теперь лежала в руинах, дышала запустением и тленьем. Было от чего впасть в бешенство! Лицо исхудало, почернело, только глаза горели неистовым огнём.

Узнав, что Святослав передал ему верховенство над объединёнными силами, Игорь тут же приказал остановиться на дневной отдых. Но в полках не стихал шум. Сильнее всех кричали переяславцы:

— Какой сейчас отдых?! Догонять Кончака!..

— Глядите, что натворил окаянный!

— Веди, княже! Не мешкай! Аж до Дона пойдём — разорим гнезда степных стервятников!

— Кончак дотла разорил Переяславскую окраину, и мы воздадим ему тем же — опустошим Половецкую землю! Силы у нас ныне достаточно! — кричал наравне с простыми воинами Владимир Глебович.

Его поддержали князья Всеволод Чермный, Всеволод Трубчевский, Владимир Рыльский и хан Кунтувдей.

— Вот-вот начнутся весенние оттепели — мы должны поспешать, а то ни с чем возвратимся, — сказал Всеволод Чермный.

Войско, конечно, было усталым. Да и по всем писаным и неписаным ратным законам через пять-шесть дней похода надлежало давать дневной отдых. Игорь знал это лучше, чем кто-либо другой, так как с пятнадцати лет постоянно принимал участие во многих войнах, нападениях и походах. Но знал и то, что весна не за горами, что догнать Кончака не так-то легко, если вообще возможно, что нужно торопиться, ибо каждый день дорог. И потому, услышав дружное требование войска идти дальше, не стал настаивать на своём.

— Братья и дружина! — сказал он. — Сам Бог вложил свои слова в уста ваши — так быть по сему! Отправляемся за Хорол, за Псёл, а там, если потребуется, и за Ворсклу! Найдём Кончака или других ханов и отплатим за все, что учинили супостаты на нашей земле!

Его слова были встречены громкими возгласами одобрения. Все после короткого отдыха начали готовиться к походу.

Ещё два дня объединённая рать одолевала путь до Псла, вечером перешла его по льду и, переночевав в долине возле леса, утром двинулась к Ворскле.

Пространство между Сулой и Ворсклой с давних времён по молчаливому согласию Руси и половцев считалось ничейным. Сюда летом ходили русские на промыслы — бить зверя, ловить рыбу бреднями, но здесь нередко выпасали свои табуны, стада и половцы. За Ворсклой начиналась Половецкая земля — нужна осторожность. Игорь послал далеко вперёд сторожу — воинов-разведчиков, выставил усиленную охрану перед своим головным полком, приказал, чтобы воины дружины и все остальные разобрали оружие, которое до этого везли на санях.