Но госпожа Удача свой взгляд от де Бьевиля явно не отвела, иначе как объяснить, что буквально на следующий день им на глаза попалось довольно большое и грузно сидящее в воде нао? Оно, несомненно, было испанским, о чем свидетельствовал флаг Кастилии, развевавшийся на клотике грот-мачты, и неуклюже продвигалось левым галфиндом по направлению к испанскому побережью. Куда добраться ему, похоже, уже не светило, ибо, завидя этот поврежденный бурей корабль, французы повели себя как гончие при виде оленя.
Разойдясь, чтобы охватить испанца с двух сторон, каравеллы быстро пошли вдогон, с презрением наблюдая поднявшуюся на его палубе суматоху. Ловко предупредив неуклюжую попытку нао маневрировать, каравелла де Бьевиля приблизилась к его левому борту, мелкокалиберные пушки которого выплюнули во французов свой боезапас, не причинив никому вреда, но раздразнив пиратов. Раздался треск, тяжёлый удар, скрежет перепутавшегося такелажа, грохот падающих стеньг и стук абордажных кошек, впившихся в обшивку испанца. Французские молодцы с криком и улюлюканьем смело полезли на высокий борт. Вспыхнувшая сеча ненадолго прервалась, когда с другого борта приткнулась вторая каравелла, а потом продолжилась с новой силой. И с этого момента судьба испанца была решена.
Через десять минут после того, как нао был взят на абордаж, из его команды остались в живых только капитан дон Селестино де Рекехо и Рикон, да несколько матросов, в момент атаки сиганувших за борт. Их со смехом выловили и бросили в трюм обсыхать.
Осмотр показал, что Бьевиль ошибся в своих предположениях: судно шло не в Испанию, а из Испании, и везло товары испанского изготовления — вино, железо, шерсть и яркие шёлковые ткани — продукт умельцев из Толедо или Севильи. А за них в той же Ла-Рошели можно было выручить уже довольно хорошую сумму, так что настроение у француза поднялось, и он даже позволил себе продегустировать попавшее ему в руки вино. После, оставив на борту нао призовую команду и наспех устранив повреждения, охотники и приз повернули обратно. Двигались они теперь медленно, сказывались повреждения на испанском судне. Но до французского побережья идти было всего ничего, так что де Бьевиль уже подсчитывал в уме причитающиеся ему выплаты.
И тут, словно в искушение, вперёдсмотрящий оповестил, что видит парус. Имея на руках достаточно крупный, но тихоходный приз, де Бьевилю стоило бы пройти мимо, но вера в госпожу Удачу и жажда добычи заставила его дать отмашку второй каравелле. Её капитан понимающе кивнул и сделав крутой поворот, отправился выяснять, кого это бог принёс.
Как оказалось, бог принёс непонятную посудину, по виду похожую на шебеку, но с интересным парусным вооружением. Шарль Шакорнак не любил мусульман, но знал, что их шебеки довольно вёрткие посудины. Будь всё иначе, он предпочёл бы отойти к отряду, но встреченное судно явно сильно пострадало от шторма и представляло собой довольно лакомую добычу. Так что он решился…
* * *
Правду говорят: лучшее время переходить залив — с мая по сентябрь. В это время погода самая стабильная. А потом начинается полоса зимних штормов, когда пересекать залив идут или безумцы, или те, кому и без этого грозит смерть.
Обойдя Бретань, Святая эскадра вошла в Бискай в первых числах осени. Если бы пунктом назначения не был бы порт Бильбао, то Андрей, много слышавший о заливе от яхтсменов, но никогда тут не бывавший, предпочёл бы пойти прямой дорогой: Брест — Ла-Коруна. Но обстоятельства вынудили идти древним торговым путём, по которому ходили ещё галеры Древнего Рима: вдоль побережья. Но держась подальше от берега. Хорошо хоть волны в заливе двигались преимущественно с севера на юг и именно в таком направлении всегда было легче пересекать Бискай. Но ветра, формирующиеся в зонах перепадов низкого и высокого давления, в любое время суток были способны менять погоду за считанные минуты. Не избежали этого и посольские корабли, на хорошем ходу влетев в многодневный шторм. А по окончании оного обнаружилось, что одна из шхун пропала во время борьбы со стихией.
Поскольку всем командирам был заранее выдан маршрут и точки рандеву с наиболее точными портоланами, то искать пропавшего товарища русские не стали, взяв курс на юг. Ибо точкой рандеву был обозначен баскский берег Испании.
На рассвете после шторма корабли попали в полосу лёгкого тумана, который ограничивал видимость двумя-тремя милями, и на кораблях усилили наблюдение. Всё же французский берег был отсюда недалёк.
К обеду туман опал и корабли шли в бейдевинде при северо-западном ветре. Неожиданно до вахтенных начал доносится какой-то далёкий гул, который очень напоминал отдалённый шум прибоя. Но берег с кораблей был даже не виден, так что это было что-то явно иное. Неожиданно опытный и побывавший не в одном деле командир «Св. Евстафия» нахмурился и повернулся в сторону шезлонгов, где по-обычаю восседали князь и граф.
— Похоже, это пушки, адмирал, — уверенно сказал он. Впрочем, Андрей и сам был того же мнения.
— И кто же это сражается в этих водах? — задумчиво обратился он к графу.
— Либо наши корабли зажали кого-то из французов, либо французы берут на абордаж кого-то из наших купцов, — пожал тот плечами.
