Как оказалось, новое имение очень удачно расположилось аккурат между двух сплавных рек Немана и Нарева — притока Буга. И немец, не будь дурак, принялся строить порученное хозяйство как комплекс панских земельных угодий с хозяйственными и жилыми постройками, ремесленными мастерскими, садами, огородами, сенокосами и лесами, производство в которых специализировались преимущественно на производстве зерна, и было ориентировано на рынок. Так Ян, стараниями своего управляющего, неожиданно оказался среди той части литовской шляхты, что вновь начала поднимать вопрос об устье Немана. Ведь с потерей двинского пути именно Неман мог стать той артерией, что свяжет княжество с миром. И сейчас, в преддверии войны с Орденом, голоса эти становились всё сильнее и сильнее. Яну льстило, что его, как держателя довольно крупного имения, стали приглашать на свои съезды весьма влиятельные люди. А ведь съезды это не только долгие разговоры, но и роскошные пиры, совмещённые с балами, где молодому шляхтичу имелась неплохая возможность познакомиться с самыми видными невестами княжества. От открывающихся перспектив у него поневоле начиналось головокружение.
И вот в этот момент его по делам службы отправили в Шац, небольшое, но довольно богатое местечко, отданное ныне под патронат князя Боровского за то, что тот ссудил государю 700 коп грошей. А князь, недолго думая, решил с лихвой возместить потраченную сумму за счет населения вверенной ему волости. Разумеется, в канцелярию великого князя тут же понеслись жалобы на неправомерные действия нового державца, не отреагировать на которые канцлер Радзивилл не мог. Для проведения дознания были посланы князь Андрей Семёнович Друцкий-Соколинский со товарищи, одним из которых и стал Ян Минкович.
Расследование показало, что князь действительно брал с жителей мыто сверх положенного, отнял у них смолокурню, ездил к ним «на полюдье» (чего его предшественники не делали), и ввел различные дополнительные поборы, чем нарушил дарованные некогда местечку права. В общем, обыденное дело, за которое князь, памятуя о государевом привилее, скорей всего и не пострадал бы даже. А поскольку членам комиссии на этом разбирательстве набить собственные карманы не получилось, то поездка выходила явно неудавшейся. Оттого Ян и готовился в обратный путь с прескверным настроением, подсчитывая доходы и расходы, как вдруг, сам того не желая, попал в историю…
* * *
На безымянной улице Шаца недалеко от выезда, среди лачуг с покосившимися крышами издалека был виден большой дом, на стенах которого, строенных пополам из серого камня и почерневшего от времени дерева, навечно застыли мутные потёки. Это был местный трактир, один из двух, в котором на удивление вкусно готовили мясное рагу и наливали вполне приемлемое пиво. И не смотря на свой непрезентабельный вид, заведение явно пользовалось успехом и у местных, и у приезжих, и его довольно просторные залы были всегда полны народа. Правда, для дворян хозяин трактира — лоснившийся от пота, крутоплечий невысокий мужчина с бритой головой — выделил отдельный зал, выглядевший получше, чем залы для купцов и хуторян. И народу в нём хоть и бывало много, но места для случайного гостя завсегда имелись, в отличие от залов для простого люда.
Ян, занимавшийся как раз опросом купцов, сразу заприметил этот трактир и теперь любил тут вкусно пообедать и скоротать долгие зимние вечера. К тому же у местного трактирщика, как оказалось, были вполне себе достойные девицы, готовые за небольшую плату скрасить заезжему шляхтичу и вечер, и ночь.
А на третий день, когда он по привычке сидел после сытного обеда с кружечкой пива в облюбованном им углу трактира, на лавку перед ним без спроса рухнуло чьё-то тело. От подобной наглости Ян застыл и онемел, чем мгновенно воспользовался его незваный визави.
— Привет, Ян, не знал, что ты поступил на службу к Друцким.
Голос у мужчины был явно знакомым и взгляд Минковского впился в чужое лицо. Через мгновение он с удивлением признал в собеседнике Федьку Будько — шляхтича из небогатой семьи, поступившего на службу к князю Ивану Видиницкому из рода Друцких. С ним Ян не раз проводил весёлые вечера в Вильно и теперь недоумённо рассматривал внешний вид Фёдора. Ведь тот был неисправимый щёголь, всегда следивший за модой и ярко одевавшийся. Сейчас же на нём были простая суконная рубашка, шерстяные штаны и аккуратно заштопанный замшевый жилет.
— Это что за маскарад? — только и нашел, что спросить Ян, отставляя недопитую кружку в сторону.
Скривив недовольную гримасу, Фёдор нервно оглянулся, что не укрылось от Минковского, как и бледный вид и капли пота на лбу.
— Скажи, ты бы хотел перейти под руку московского князя?
Вопрос поставил Яна в ещё больший тупик. Чего-чего, а подобного он от Фёдора явно не ожидал.
— Совсем мозги пропил? — вскипел он.
— Ты погоди орать, — вдруг примирительно молвил товарищ по весёлым попойкам. — Я ведь не просто спрашиваю. Мне помощь нужна, а на кого положиться я не знаю. Любой в округе может быть предателем. А тут ты…
— Ага, и ты вдруг решил, что я пойду на службу к московиту…
