Князь Александр Сергеевич Меншиков. 1853–1869 [заметки]

1

При этом князь подробно рассказал мне о действиях наших войск, под предводительством Тотлебена, на Кавказе, но рассказ этот, к сожалению, совершенно изгладился из моей памяти. А.П.

2

То были остатки укреплений, возведенных, может быть, во время Крымских походов Миниха в 1736–1739 гг.

3

Сын Михаила Григорьевича Хомутова, наказного атамана войска Донского. А.П.

4

Мы, со своей стороны, надеемся, что голос почтенного автора не будет гласом вопиющим в пустыне: в этой надежде поддерживает нас благотворная деятельность нашего Общества Красного Креста. Ред.

5

(1789–1868 г.) Впоследствии генерал-губернатор Западной Сибири.

6

Достойно замечания, что эти оба храбреца были чиновники гражданской службы и по доброй охоте сопутствовали князю. А.П.

7

Двумя этими дивизионами Веймарских гусар командовал полковник Войнилович. А.П.

8

У светлейшего не было тогда под рукою никаких канцелярских принадлежностей. Нам, адъютантам, были розданы от него небольшие кожаные записные книжки, для занесения заметок и его приказании. Одна из таких книжек доныне сохраняется у меня. А.П.

9

Так рассказывали тогда, и я теперь не проверяю этого слуха, так как с достоверностью не знаю, какая именно часть союзной армии наткнулась на наш парк.

10

Говорили также, что Сент-Арно проезжал тут совершенно больной и что нападение на парк сделано было его конвоем. А.П.

11

Здесь, к слову, замечу, что зоркость у казаков так отлично развита степною жизнью, что они рассматривали отдаленнейшие предметы явственнее, нежели я мог видеть их с помощью моей карманной, зрительной трубки. А.П.

12

Этим объясняется назначение Моллера на такой трудный пост. А.П.

13

Светлейший, правда, писал, и не один раз, в Петербург о высылке ему карты большего масштаба, но получал в ответ, что таковой не имеется. Однако в карманах у убитых французов находили карты Крыма, лучше той, которою пользовался князь. Одною из таковых он, впоследствии, руководствовался. После воины, со съемки, сделанной полковником Бегевым в 1836, 1837 и 1838 годах, была, наконец, отлитографирована карта Крыма, в масштабе одна верста в дюйме, но только в 1855 году. А.П.

14

Эта простодушная насмешка, может быть, относилась к главной английской батарее, носившей имя королевы; но мне думается, что старик под общим именем «Виктории» разумел англичан вообще. А.П.

15

Во всё время службы кн. Меншиков был ранен три раза. Первый раз пулею в правую ногу, под Рущуком, в 1810 году; второй — пулею же в левое бедро, под Парижем, в 1814 г. От этой раны бок его остался на всю жизнь искривленным. Третий раз, при осаде Варны в 1828 году, князь получил жесточайшую рану ядром, которое, пролетев у него между ног, вырвало мускулы обеих лядвей. Более году он вылежал в постели и потом страдал всю жизнь; еще в 1854 г., в Крыму, для предохранения пораненных мест от прикосновения к седлу, пристегивал к ним лубки. Кроме того, организм его со времени получения раны был так потрясен, что князь подвергался частым и продолжительным кровотечениям. Этот хронический недуг сопровождался лихорадочными и другими припадками. В феврале 1855 г. развитие этой болезни лишило, наконец, князя возможности оставаться в Крыму. Он уехал и надобно еще подивиться, как его натура могла так долго бороться с нравственными и физическими потрясениями; как на бивуаках, в свои 68 лет, имея сломанными, в 1847 г., два ребра, с фонтанелями на обеих руках и подверженный наследственной подагре, кн. Меншиков так счастливо всё перенес. Даже в теплых покоях ему трудно было уберечься от приступов подагры, — тут же искать спасения было негде. Однако, во всё военное время подагра его не беспокоила, чему, вероятно, способствовала необыкновенно деятельная жизнь князя. А.П.

16

Камовский, с того времени, как, 2-го ноября, во время бури, упал в море, расстроил свое здоровье и всё хворал.

17

Федор Осипович Юшков, из адъютантов князя Меншикова, был перечислен к его высочеству.

18

Разрядкой напечатаны слова, подчеркнутые в подлиннике. А.П.

19

В подлиннике это слово два раза подчеркнуто. А.П.

20

По служению моему в лейб-гвардии уланском его высочества полку, я знавал Михалева унтер-офицером, исправлявшим должность писаря 3-го эскадрона. А.П.

21

В Евпаторийском деле участвовали: В правой колонне: 8-я дивизия 1-й бригады ген.-майора Замарина; полки: Забалканский — полк. Тимашева, Полтавский — ген.-м. Голвачевского; резервная уланская дивизия г.-м. Бобылева; полки: эрцг. австр. Леопольда — г.-м. Терпелевского, Новоархангельский — полк. Рословлева; две сотни казаков; батареи: пешая легкая № 3-й, 3-й бр. — полк. Федюхина, конная № 21-й — полк. Колобова, легкие: № 20-й — Эйлера, №19-й — шт.-кап. Колмыкова. В центральной колонне: 8-я дивизия 1-й бригады ген.-м. Тетеревнпкова; полки: Алексопольский — ген.-м. фон-Бусе, Кременчугский — барона Менгдена; одна сотня казаков; батареи: пешая № 3-й 2-й бр. — полк. Алексеева, легкие: № 4-й — подполк. Лаленевича, № 5-й — Минина. В левой колонне: 12-й дивизии Азовский пех. полк — г.-м. Криднера, 5-й и 6-й резервные батальоны Подольского полка, батальон греческих волонтеров, спешившиеся драгуны Московского полка — г.-м. Кроника, три сотни казаков № 61-й Жирова полка, одна сотня казаков № 55-й Филинова; батареи: пешая легкая № 3-й 11-й бр.-кап. Савича, №4-я — шт.-кап. Кореницкого, №4-й 12-й бр. — пор. Вейерлока, №3-й 14-й бр. — кап. Ельчанинова, №4-й — кап. Недосекина, конная легкая № 23-й — пор. Кузена — сводной бригадой Азовского и Подольского полков командовал ген.-м. Огарев 3-й; начальник всей пехоты ген.-лейт, князь Урусов. Начальники колонн: правой — ген.-м. Бобылев, средней — ген.-м. Тетеревников, левой — ген.-м. Огарев 3-й. Начальник всей артиллерии: полков. Шендеман. Начальники артиллерии: Правой колонны — полк. Колобов, средней — полк. Сегеркранц, левой — полк. Пущин.

22

Восточная долгота Петербурга (от Ферро) 47°58′13″, Севастополя 51°10'8"; разность в часах 12 минут 59 (почти 60) секунд, т. е. 13 минут. А.П.

23

Как этот документ, так и последующие, были напечатаны частью в недавно вышедшем сочинении М. И. Богдановича «Восточная война 1853–56 годов», частью гораздо ранее в других официальных изданиях, каковы: «Русский Инвалид», «Военный» и «Морской» Сборники. Тем не менее, они помещены здесь, по тесной связи их с излагаемыми событиями, причем печатаются по точным копиям, снятым с подлинников в свое время, с разрешения князя А. С. Меншикова, составителем рассказов.

24

Помню имена всех этих людей. Саперы: Лукьян Иванов, Максим Иванов, Иван Николаев, Сергеи Егоров. Казаки: лихой юнкер Хоперский, вестовые Шанин и Долгов; находившиеся при лошадях князя неразлучный со светлейшим Кузьма Кудрявцев, Осип Алимов, Григорий Попов и Корней Демин; из Балаклавского греческого батальона: Георгий Панаго, Семен Бамбук и Михаил Спаи. Последний был замечательный и опытный проводник. А.П.

25

Кто не имеет понятия о подобных липких грязях нашего южного края, тому рассказ наш покажется невероятным — однако же, он буквально правдив. А.П.

26

В одном письме, попавшемся в паши руки и адресованном пленному французскому офицеру его невестой, мы прочли, что она просит своего жениха прислать ей пуговицу с мундира князя Меншикова, когда французы возьмут в плен такого великого человека. Светлейший послал пуговицу французу, поручив ему сказать, что так как французам взять его в плен не удастся, то он, не желая лишить удовольствия невесту пленника, дозволяет ему послать эту пуговицу в Париж, французам на забаву, но что более этого он ничего не отдаст им. А.П.

27

Рисунок его напечатан в «Русской Старине» изд. 1875 г., т. XIV, стр. 267.

28

В этот самый день, в Севастополе, ядром оторвало голову незабвенному и незаменимому командиру Малахова кургана, адмиралу Владимиру Ивановичу Истомину. А.П.

29

Так называется служимая на кораблях литургия без совершения таинства. А. И.

30

В Тифлисе, как нам известно, книги были помещены, во предварительной их разборке просвещенным и горячо преданным науке — Адольфом Петровичем Берже. Должно надеяться, что библиотека покойного князя Меншикова со временем будет источником просвещения на нашем юго-востоке, если в столицах ей не умели приискать её достойного применения. Но утрата «Записок» князя А. С. Меншикова и вообще его рукописей — утрата невознаградимая в нашей отечественной истории. Здесь, к слову, мы не можем не посетовать на равнодушие потомков наших русских сановников к письменным памятникам деяний их предков. Нет правила без исключения: отрадное изъятие встретили мы в светлейшем князе Италийском, графе Александре Аркадиевиче Суворове-Рымникском, — предоставившем «Русской Старине» архивы знаменитого своего деда. Точно так же отнесся и Ф. К. Опочинин к архиву своего прадеда, светлейшего князя М. И. Голенищева-Кутузова-Смоленского, князь С. М. Воронцов — печатая архив своих предков, обогащает нашу историю… Высокий пример любви к отечественной истории и заботливости о её всесторонней разработке явил Его Императорское Высочество Государь Великий Князь Константин Николаевич, соизволив на напечатание в нашем издании и в Сборнике И. Р. И. Общества исторических материалов, хранящихся в библиотеке дворца г. Павловска. Тем не менее, русская печать еще ожидает многих и многих рукописных материалов для истории, хранящихся под спудом, или — еще того прискорбнее — тлеющих по чердакам и подвалам барских домов. Еще ли высшие классы нашего общества не пришли к сознанию, что обнародование архивов — прямая польза истории нашей родины, прямой долг искренне любящих ее граждан? Ред.

31

Некоторые из анекдотов, шуток и острот кн. А. С. Меншикова, по видимому, действительно ему принадлежавших, были напечатаны в «Русской Старине» изд. 1875 года, том XII, стр. 638–652.

32

Ненависть Меншикова к герою Балкан, Кулевчей и Адрианополя вполне разделял покойный Денис Васильевич Давыдов — знаменитый наш партизан 1812 года. Вот что он говорит в оправдание этой ненависти в своих записках о Польской войне 1831 года. (См. «Русская Старина» изд. 1872 г., том VI, стр. 312–313): «Клеймо проклятия горит на его памяти в душе каждого россиянина, кто бы он ни был, — друг ли его или человек,  им облагодетельствованный, если только честь и польза отечества дороже для него всех частных связей и отношений».

«Проступки его отразились на девственную честь и славу невинного в них российского воинства, а тут уже в душе моей нет пощады ни брату, ни отцу родному. Да, Дибич есть единственный оскорбитель гордости народа русского; единственный оскорбитель чести, славы и оружия богатырской нашей армии — недовершением победы её под Гроховым; нелепостью последующих предначертаний и действиями ощупью во всех предприятиях, потерей духа и разума во всех затруднительных обстоятельствах, а главное — принятием на себя, в столь важную эпоху, обязанности выше сил — он во всём этом не только виноват, но даже великий преступник».

Едва ли для произнесения окончательного приговора над Дибичем можно признать за авторитет отзывы о нём Д. В. Давыдова и князя А. С. Меншикова. Заметим, между прочим, что день смерти Дибича — 29-го мая — канун его победы при Кулевчах в 1829 году. Покойный К. В. Чевкин — убеждения которого, как видно, диаметрально были противоположны мнению Давыдова и Меншикова о графе Дибиче — ежегодно, 29-го мая, служил панихиду на могиле героя Забалканского на лютеранском немецком кладбище. Ныне эта могила не только забыта, но даже, неизвестно чьей рукой, на надгробном памятнике заглажены герб и изображение орденов графа Дибича. Ред.

33

Ф. К. Затлер находился тогда под следствием. А.П.

34

Спб. 1863 г., в больш. 8-ю д.л., VI–XXIX — 678 и 119 стр.