Княгиня Ольга - [135]
— Ты же знаешь, что Святослав неукротим в своих решениях… Если он в чем‑то уверен, его нельзя ни свернуть, ни остановить…
— И все же постарайся… Смерть князя Игоря до сих пор не разгадана, и Свенельд там играл важную роль, совсем не ту, что он потом выставлял… Он предал князя Игоря… Я хочу, чтобы ты это знала… Я хочу, чтобы, если я не вернусь, ты это не забыла… И еще одна важная тайна… Я открыл князю Святославу то единственное число в году, когда он может захватить хазарскую крепость БЕЛАЯ ВЕЖА и этим начать покорение Хазарии… Он теперь не отступится от этого… Но важно ему победить… БЕЛАЯ ВЕЖА — ключ к Хазарии…
— Ты что же, побывал в царстве времени? — нашлась княгиня Ольга, чтобы отвлечь старика от тяжелых предчувствий.
И он ответил медленно и торжественно:
— Да, да, да… Слушай и запомни, тебе тоже нужно непременно это знать — вдруг Свенельд начнет отговаривать Святослава от этого числа? БЕЛУЮ ВЕЖУ Можно захватить только в шестой день зареня[218], как в этот день был взят войсками римского императора Тита Иерусалим[219]… Хазария — наследница Иудеи и числа говорят только так… И только в этот день Святослав возьмет БЕЛУЮ ВЕЖУ…
Порсенна закрыл глаза, и по его морщинистой щеке скатилась слеза.
Княгиня тронула старика за рукав. Глубокая нежность к нему наполнила ее душу: «Вот уйдет он…»
Старик вскочил на ноги проворно, как юноша:
— Я должен идти… Меня ждут…
Ольга подошла быстро к своему ларю, подняла крышку И вынула кожаную калиту[220] с гривнами. Она обняла Порсенну.
— Прощай, княгинюшка! — только и мог вымолвить старик. Она тоже была в слезах..
— О Русь! Этот спасительный для всех народов МОСТ между Европой и Азией! Может быть, мне удастся пересечь его с юга на север… — пробормотал этруск.
— Какой еще мост, Порсенна? — едва выговорила княгиня Ольга.
— Русь, в прошлом Скифия — это великий мост между Европой и Азией. Это понимал персидский царь Дарий, когда шел завоевывать Скифию, чтобы выйти и к Азии и Европе одновременно… Тот, кто захватит мост, будет владеть миром… Русь — Мост Мира… Поэтому сколько будет она существовать, столько и будут за нее драться… Отравлять колодцы, реки, убивать воинов — стражу… Ссорить между собой князей и воевод… Захватывать ваших древних богов и объявлять их никудышными… Не буду, не буду, княгинюшка… Знаю, что Русь обречена на христианство… Уж если Святослав…
— Что Святослав? Не понимаю, о чем ты говоришь, — еле слышно сказала княгиня Ольга.
Старик махнул рукой:
— Он тебе потом скажет — придумал, вывез из Болгарии какое‑то новое христианство — не то, которое у тебя… Спрашивал меня, не слышал ли я о нем…
— Ах, Порсенна, как не вовремя ты собрался уезжать… Сил моих на всех нет… Голова кругом идет… Марина совсем пошла колесом, будто на Ивана Купалу или Красную горку с горы огненным пламенем катится…
— Марина очень опасна для жизни, — сказал просто старик.
Иногда он находил самые, обыденные слова для, казалось бы, запутаннейших событий…
— И что же делать? — спросила княгиня Ольга.
— Ты ничего не в силах с ней сделать, она во власти лишь своего супруга — князя Святослава, — мудро заметил Порсенна и продолжал: — Нелегко тебе… Страна великая, большая, народов много… Но все на мосту… То из Европы идут, то из Азии тащатся… Вот сокрушит князь Святослав Хазарию, откроет дорогу из степей, которую сейчас хазары прикрывают. Торговле вашей они мешают — это правда… Византия с ними всегда заигрывает, вот и крепость БЕЛАЯ ВЕЖА выстроили… Мост, Мост — Русь… Все стремятся к этой переправе… Одолели гунны Мост–Русь и дошли сразу до края Европы… Но все ваши богатства — там, на севере… Север берегите…
— Неизвестно, что беречь — то ли внуков, то ли север, — шутливо проворчала княгиня Ольга. Она рада была, что Порсенна повеселел. — А ты князю Святославу говорил про мост? — спросила она лукаво.
— На него не действуют «песни прежних времен», как он выражается. Ну, мост — так так мост… Мост всегда лучше охранять следует, вот и весь его сказ… Вот ты, княгинюшка, это понимаешь, а он — нет… Мост перекинулся с севера на юг и с запада — на восток… И потом… это Первоземля… Когда еще она не делилась, как сейчас делится морями и океанами… Первоземля— это и есть Русь…
— Ой ли, Порсенна? — протянула княгиня Ольга. — По–моему, ты увлекся…
— Что тут увлекаться, — ответил этруск. — Я знаю, что Русь — это Первоземля, вот и все. Поэтому она Сокровищница, в ней скрыто то, до чего люди и вовек, может быть, не догадаются, а боги тоже смертны…
— Если только в царстве времени сохранится? — заметила княгиня Ольга, вытаскивая из ларя еще два кожаных мешочка. Один был с гривнами, другой — с драгоценными камнями и жемчугом.
— Возьми, Порсенна, это тебе, дорога дальняя… — сказала она.
— Думаешь, почему Малая Азия так связана с Русью? Троя… Ликия… Да потому, что когда не было Черного моря, которое вы называете Русским, это была одна земля, до самого до ИеРУСалима… (Он выделил РУС…)
— Могу тебе сказать, что, как и моего сына, такая древность меня не волнует… Когда не было Черного моря… Не все ли равно, что было тогда…
— Закон времени гласит, что все едино: что было, что есть, что будет… Вот это и есть самая мудрая Троица на земле, и христиане мудро ее использовали, чтобы объяснить несведущим людям тайну Божьего СОИЗВОЛЕНИЯ. Только это триединство — каждое отдельно, слитое вместе и неслиянное — живет вечно, а люди бегают и тормошат то один край, то другой, то третий, но все слитно — никак не могут схватить. Помнишь, как Иван–царевич Жар–птицу? Это он время из Царства времени пытался похитить… Она перья роняет, а не дается… Я знаю, что один христианский святой, чтобы объяснить людям, что такое Троица, сжал в руке кирпич, и тогда из него потекла вода вниз; вверх вырвалось пламя, а в руке осталась глина. И все поняли Троицу…
В этой книге вы прочитаете о великих женщинах Древней Руси, оставивших яркий след в истории страны. Именно женщины в самые тяжелые времена становились подлинными защитниками нравственных и культурных ценностей народа. Велика была их роль и в государственной жизни.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.