Княгиня Ольга - [124]

«Это ты дура, а не она!» — говорит она себе.

Скифка поднимается с колен и склоняется перед княгиней Ольгой в поклоне.

— Не тревожься, княгиня… Прости меня и няньку, но три последних дня она давала князю Святославу сильное противоядие… — Помедлив, добавляет: — из вербены…

…Даже венок на голове из вербены спасает от ядов. Это жреческая трава…

Но княгиня Ольга ее уже не слышит: «Жив, жив, жив…»

— Венки из вербены и васильков — травы кентавра–скифа Хирона….Любовь к василькам навечно сохраняется у скифов и у вас, славян…

Искусные руки Гелоны пристегивают к поясу золотую чашу…

Примечание автора

Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) считал, что «единородство славян с сарматами, чуди со скифами для многих ясных доказательств не споримо».

Василек — по–латыни Centaurea cyanus — трава кентавра синяя — любимое растение славян. Отношение к нему может служить доказательством устойчивости русского менталитета, глубинной связи его с греческой архаической культурой. Когда Геракл сражался с кентаврами (скифами), то нечаянно ранил Хирона стрелой, отравленной ядом Лернейской гидры. Помог Хирону василек. Не с этой ли поры любовь к васильку синему сохраняется в глубинах славянской души?

Вот что пишет об этой, на его взгляд, странной любви писатель Владимир Солоухин: «Давно втолковывали людям, что это растение — вредоносный и злой сорняк, а люди, когда спросишь о любимом цветке, продолжают твердить по–прежнему: василек.

Просветительский агрономический разум вскипает в ярости перед чудовищной обывательской тупостью, а тупой обыватель («обывательница») очарованно смотрит на синий–синий цветок и срывает его, не только не испытывая никакой враждебности и ненависти, но радуясь и любя. И ничего уж тут не поделаешь. Такова власть красоты». Однако это не только власть красоты, но и глубинного, уходящего в толщу тысячелетий знания и любви. Узость и примитивность такого «агрономического» знания налицо.

Не зря василек называют любимым цветком русалок, и больше всего он любит поля ржи. Рожь — русалка — и рядом василек… Лечебную силу его знал не только кентавр Хирей, но и все древние целители.

Современные специалисты по лекарственным растениям называют василек растением с широким спектром действия: он помогает при заболеваниях почек, сердечно–сосудистой системы, болезнях глаз. Вот славяне и сохраняют любовь к цветку Хирону, что бы и кто бы им на него ни наговаривал. И за это часто получают прозвище «тупых обывателей».

Любовь к природе у славян носит сакральный характер.

Подобные разногласия и непонимания разделяет славян с европейцами, где давно утеряна сакральность отношения к жизни и природе и преобладает природе агрономический разум, о котором пишет Солоухин..

По свидетельству римского естествоиспытателя Плиния, Пифагор оставил немало трудов о лекарственных травах, но они до нас не дошли. Известно, однако, что

Средь трав, заслуживших хвалу Пифагора,

Первой по праву горчица его похвалу получила.

Как известно, горчица — это исконно русская трава. Хвалил ее и капусту…

Как ни пытались сломать или переменить менталитет русских, никогда это не кончалось победой. Почему? Вспомним необъяснимую любовь к василькам русского народа…

В глубинах народной памяти все это хранится незримо для всех. Но скоро, скоро несметные сокровища прошлой славянской жизни выйдут на поверхность, и весь мир увидит сокрытое, как когда‑то явлено было Европе античное прошлое, погребенное под развалинами погибшей Римской империи…

В 1506 году в развалинах терм императора Тита, в августе 70 года взявшего Иерусалим, недалеко от бассейна крестьянин Феличе де Фредис обрабатывал свой виноградник и наткнулся на подземную камеру с инкрустированным полом, где обнаружил знаменитую скульптурную группу «Лаокоон». Как напишет впоследствии художественный критик, «из этой группы паросского мрамора, как из каменной тюрьмы, вырвался дух древнего языческого мира и вновь вернул себе господство над миром. Весь Рим и днем и ночью бежал к термам: туда шли и кардиналы и весь простой народ».

Вспомним миф о Лаокооне, троянском прорицателе, жреце Аполлона. Когда греки, осаждавшие Трою, потерпели поражение и не сумели взять осадой город, они решили притворно уйти из‑под его стен, оставив только деревянного коня — в дар богине Афине, внутри его были спрятаны воины с оружием. В раздумье стоит над деревянным конем сам троянский царь Приам. Троянцы склоняются принять дар своих врагов. Один Лаокоон яростно возражает против этого, пытаясь убедить своих сограждан не принимать дары от «данайцев, дары приносящих». Но тщетно сражается с легковерием и доверчивостью земляков всевидящий прорицатель. Он даже проткнул коня копьем, и все услышали звон оружия.

Боги в заговоре против Трои! И они насылают помрачение На троянцев: те будто ничего не слышат и никакое опасение не проникает в их сердца. Лаокоон вместе с сыновьями совершает на берегу моря жертвоприношение Посейдону. Внезапно по морю приплывают две огромные змеи, они набрасываются на детей Лаокоона и душат отца вместе с ними. (По другой версии — жрец остается в живых, чтобы вечно оплакивать смерть детей.)