Княгиня Ольга - [10]

Огонь всегда говорил правду, потому что Сварожич всех видел насквозь. И это не зависело от того, веришь ли ты в Перуна и Макошь или Христа. Признавали ли это евреи, Ольга не знала. Но судя по тому, как дернул плечом раввин, он тоже услышал этот всплеск пламени, хотя уже сел к огню спиной.

Оба помолчали.

— Княгиня, я рад увидеться и поговорить о всех наших делах, — сказал раввин, чтобы отвлечься от шума в очаге.

Ольга неторопливо взглянула на раввина. Она привыкла управлять собой, и, может быть, поэтому ей так охотно подчинялись. И хотя в ее душе часто все бушевало, людям от нее передавалось ощущение уверенности.

Вот и теперь Нафан с радостью смотрел на княгиню и видел в ее глазах разум и покой, которых так недоставало в обыденной жизни.

— Княгиня, когда я беседую с тобой, я всегда вспоминаю учение наших мудрецов, что славяне — это ханаанцы… — сказал раввин.

— Да, я слышала об этом, — рассмеялась Ольга.

— Ханаанцы, спасаясь бегством от вторгшегося в Палестину полководца Иисуса Навина, бежали на север и поселились здесь, — продолжал раввин. — Славяне — это и есть ханаанцы, и славянский язык принадлежит к ханаанскому.

— Значит, вы, евреи, вытеснили нас из Палестины, а теперь пришли и сюда? — спросила Ольга лукаво. Теперь засмеялся раввин.

Когда Ольга встречалась с Нафаном, то они получали удовольствие от беседы друг с другом. В Киеве было немного собеседников, равных обоим. Разве что предсказатель и звездочет Аноза, уже несколько лет живший при дворе княгини.

— Ну, теперь это ваши земли, и мы только в гостях у вас. Но связь меж нами существует давняя, — пошутил раввин.

«Хорошо, что Акил положил в очаг веточку можжевельника, какой приятный дух от него», — подумала Ольга.

И раввин, будто угадав ее мысли, сказал тотчас:

— Какой дружеский огонь горит в вашем очаге!

— Как хорошо вы уже изучили наши обычаи, — сказала Ольга ласково.

Ведь раввин проговорил славянское приветствие дому. Но про себя княгиня отметила, что Нафан как будто услышал ее мысли. «Да, это умный и могущественный человек», — подумала Ольга.

— На чем же основываются ваши мудрецы, думая, что славяне — это ханаанцы? — спросила Ольга, поправив обручья[20] на запястье, стягивавший широкий рукав.

— Совпадений, княгиня, слишком много, чтобы можно было от них умному человеку уйти. В Палестине стоят города Медева и Дивон, а ведь это понятно каждому славянину — мед и диво. На севере от Киева стоит город Муром — в Палестине озеро Мером. И река Кедрон впадает в Мертвое море.

Раввин замолчал, а Ольга про себя удивилась, зачем он так подробно рассказывает о том, что, может быть, ей как славянке знать не надлежало.

И опять раввин будто услышал ее. Его голубые глаза внезапно потемнели:

— Княгиня, я сам хочу все это понять.

Нафан повернулся к огню и вновь смотрел на Ольгу:

— Ваша гора Хорив…

— А что такое наша гора Хорив?

Ольга умела заставить говорившего досказать все до конца.

«Зачем он говорит о том, что так далеко от нас?» — подумала Княгиня, но виду не подала.

— Хорив — брат Кия и Щека и сестры их Лыбеди, основавших наш город. Так говорят Полянские предания, а поляне — давние жители этих мест. Может быть, они и есть ваши ханаанцы и вы будете с нами бороться? — пошутила Ольга.

— Не смейтесь, княгиня, — улыбнулся раввин. — Но Хорив — дорогое имя для каждого еврея.

Ольга не понимала, к чему клонит Нафан, обычно такой сдержанный.

— На горе Хорив на Синае наш Бог явил Моисею, нашему пророку и учителю еврейского народа, свой Закон. Там же, на горе Хорив, скрывался и другой пророк иудеев — Илия. Не очень далеко от синайской горы Хорив находится и песчаная пустыня, по которой ходили евреи сорок лет после исхода из Египта. И я, княгиня, не понимаю, как может быть две горы Хорив и что это должно означать и для вас и для нас.

Ольга посмотрела в очаг, где раскаленные угли березового полена светились алым цветом.

— Но это, княгиня, еще не все. — Нафан как‑то отстранение взглянул на княгиню, и она подумала, как мало мы знаем о том, что думают другие, и вдруг ощутила свою беспомощность перед тайной силой неведомых знаний, которые могут опрокинуть жизнь.

— Зачем мне все это? — ощутила неясную тоску Ольга.

А раввин продолжал:

— У вас на севере есть замечательное озеро Нево[21], где стоят русские города. И ты там бывала не раз, и твой супруг и твой свекор пришли с этих берегов.

Ольга хотела сделать какой‑то жест, но потом передумала.

— А для нас Ново — гора, откуда Господь показал Моисею землю обетованную… — продолжал Нафан.

Раввин взглянул на Ольгу: «Все христиане читают Библию». Он чуть прикрыл веки и сказал нараспев:

— И взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самого Дана… — Он что‑то пробормотал про себя и продолжал: — …даже до самого западного моря и полуденную страну и равнину долины Иерихона, город Пальм, до Сигора. И сказал ему Господь: «Вот земля, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: «Семени твоему дам ее»; Я дал тебе увидеть ее глазами твоими, но в нее ты не войдешь».

И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню против Беф–Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня.