Книжная лавка - [29]

.

– А вас не смущает, что это может не понравиться Гамарам? По-моему, Вайолет к вам так ни разу и не зашла, верно?

И Майлоу прибавил, что Генерал успел сообщить ему, когда их машины встретились в пробке на эстакаде во Флинтмаркете, что, по мнению его жены, «Лолиту» вряд ли кто-то станет покупать в их милом сонном Хардборо.

– Я совершенно не собираюсь принимать во внимание подобные высказывания. Если «Лолита» – действительно хорошая книга, то я непременно буду ее у себя продавать.

– И, по крайней мере, неплохо заработаете, знаете ли.

– Заработать – не главная моя цель, – отвечала Флоренс, и это, по крайней мере, была чистая правда. «Интересно, почему вновь и вновь возникает это “по крайней мере”»? – вдруг подумала она. Вот и Рэвен всего несколько дней назад, показав ей на болотах какие-то сочные зеленые растения, объяснил, что в Лондоне это считается деликатесом и стоит очень дорого. Поставка туда этой зелени могла бы принести отличный доход. «По крайней мере, это может вам помочь, миссис Грин, если у вас с магазином что не так пойдет», – сказал он.

– Вообще-то дела у нас идут совсем неплохо, – сказала она Майлоу. – Но вашим добрым советом насчет «Лолиты» я непременно в свое время воспользуюсь.

Похоже, ее ответ несколько разочаровал Майлоу.

– Я бы, пожалуй, тоже хотел почитать «Банти», – выдал он вдруг, и Флоренс объяснила ему, что в задней части дома в кладовой лежит огромная стопка этих комиксов, но дать ему хотя бы один из них без разрешения Кристины она никак не может, а занятия в школе закончатся не раньше половины четвертого.

После шести месяцев торговли, по расчетам Флоренс, у нее имелось нераспроданных книг на 2500 фунтов; по неоплаченным счетам ей были должны около 80 фунтов; а текущий баланс в банке у мистера Кибла составлял всего чуть больше 400 фунтов – то есть ее рабочий капитал был равен примерно 3000 фунтов. Питалась Флоренс в основном чаем, печеньем и селедкой и почти ничего не тратила на рекламу, разве что повесила объявление в приходском магазине – исключительно из уважения к викарию. Себе она по-прежнему платила двенадцать шиллингов шесть пенсов в неделю, по праздникам прибавляя еще тридцать шиллингов. Никому из покупателей она скидок не делала; скидки допускались только в случае приобретения книг для начальной школы. Развозка и рассылка тоже осуществлялись совсем не так, как в магазине Мюллера. Собственно, жители Хардборо привыкли прихватывать с собой посылки, отправляясь куда-либо на автомобиле или велосипеде, и как-то само собой получалось, что почти любой, а не только услужливый Уолли мог стать для Флоренс потенциальным курьером. А сегодня она и сама, поскольку магазин закрывался рано, была намерена выполнить эту функцию – с помощью перевозчика перебраться на тот берег Лейз и вручить тридцать экземпляров «Краткого определителя диких растений» представительницам «Женского института». Вспомнив об этом, Флоренс взяла самую верхнюю книжку в стопке новеньких справочников и поискала среди иллюстраций то сочное растение, которое показывал ей Рэвен на болотах. Однако о нем в этом справочнике даже не упоминалось.

Глава седьмая

А миссис Гамар вскоре действительно заглянула в книжный магазин. Это произошло недели через две после того, как Флоренс вновь открыла свою библиотеку. Ее открытие на сей раз, к счастью, сопровождалось куда меньшим ажиотажем – казалось, подписчики научились хоть как-то себя сдерживать; чем дальше, тем спокойнее становилась и сама атмосфера выдачи книг.

Кристина очень быстро усвоила всю нехитрую библиотечную премудрость и даже успела выучить имена всех подписчиков, даже тех, что в Хардборо не проживали и ранее были ей не знакомы. Она классифицировала их по характерным признакам – миссис Родимое Пятно, майор Апчхи и так далее; примерно так же определял своих животных и Рэвен, который никогда бы не спутал «родных» коров с приблудными. Впрочем, Кристина отлично помнила и «правильные» имена подписчиков, а также названия тех книг, которые они заказывали; прекрасно знала она и то, что им действительно могли в данный момент предложить в библиотеке, – во всех этих делах маленькая помощница Флоренс была просто непогрешима. Вот только желание всегда быть справедливой и беспристрастной делало ее, пожалуй, излишне суровой. Теперь библиотека начинала работать только после того, как у Кристины заканчивались занятия в школе; она к тому же ввела некие дополнительные строгие нормы поведения: в частности, разрешалось только смотреть издали, какие книги выбрал себе тот или иной человек.

Погода поздней осенью стояла отвратительная, и поход в библиотеку превращался для местных пенсионеров в единственно возможную прогулку – как для тех, кто приходил пешком, так и для приезжавших на велосипеде или автомобиле; охотно посещали библиотеку и те, кто либо работал неполный день, либо вообще вынужденно бездельничал. Эти, похоже, были готовы без особых жалоб и возражений брать книги категории В и даже С.

Миссис Гамар пришла в книжный магазин днем, в самом конце октября. Входила она с парадного входа, так что солнце светило ей прямо в спину, и тень посетительницы успела подняться на крыльцо раньше ее самой. На ней был дорогой, из чистой верблюжьей шерсти, труакар фирмы «Джейгер». Увидев миссис Гамар, Флоренс подумала, что, возможно, в ее судьбе наступил переломный момент. В последнее время она была слишком занята, чтобы думать о том давлении, которое пытались оказать на нее полгода назад, вынуждая покинуть Старый Дом, хотя, честно говоря, она сама старалась настолько загрузить себя работой, что попросту не позволяла подобным мыслям возвращаться и снова ее терзать. Но сейчас эти мысли явились вновь. Собственный магазин казался ей безмолвным полем боя, где сражение лишь на время было приостановлено, поскольку стороны пребывали в состоянии условного перемирия. Впрочем, Флоренс чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой и, безусловно, находилась на своей территории, да к тому же у нее имелась определенная поддержка в лице Кристины, поскольку та уже успела прийти из школы и как раз пристраивала в заднем коридоре свои «веллингтоны» и кардиган. Однако следовало учесть, что миссис Гамар явилась сюда в качестве покупательницы, и с ней следовало обращаться с должным почтением; кроме того, будучи покровительницей всех культурных начинаний в Хардборо, миссис Гамар чувствовала себя абсолютно недосягаемой, так что в данный момент на лице у нее царило выражение христианского всепрощения. Она же сделала «этой особе» предложение «от имени Искусства», но получила отказ, и в Старом Доме по-прежнему был книжный магазин, а значит, ей оставалось лишь сиять милостивой улыбкой и держаться с достоинством.