Книжка для раков. Книжка для муравьев - [11]

Главный вывод той и другой таков: родители и воспитатели! Если у ваших детей есть пороки и дурные привычки, то ищите причину не в них, а в себе! Для многих, конечно, эти слова очень жесткие, но, несомненно, правильные, и если они верно поняты, приняты и им следуют, то результат, который они должны принести, будет весьма благотворным. Если они будут приняты, то у родителей и воспитателей откроются глаза, и мир ребенка предстанет перед ними в привлекательном свете.

Проявлений невоспитанности, коварства, злобы, слабонервности и т. п., которые они обычно замечают у своих малышей, больше не будет; они увидят лишь невинных созданий, пока еще неразумных, а потому подверженных тысячам глупостей и легкомысленных поступков, и столь же мало будут возмущаться ими, как спотыканием маленького однолетнего Фрица, косолапящего при ходьбе.

И счастья вам, вашим малышам, которым так повезло, что растут под присмотром людей, ищущих причину их недостатков в себе. Тогда они станут по-настоящему здоровыми и радостными, добрыми и разумными, им останутся неведомы все те мучения, которые в противном случае отравляли бы радости детства, а их улыбку превращали бы в гримасу страдания, и вырастут в мужчин и женщин, которые своим потомкам передадут по наследству всю благодать, данную им разумным воспитанием.

Шнепфенталь, ноябрь 1806 года

Хр. Г. Зальцманн

Как вызвать к себе ненависть у детей

Поступайте с ними несправедливо, и ненависть возникнет сама собой!

1. Маленькая Лотта гуляла в саду своего отца. Там было полно фиалок. «Ух ты! – воскликнула Лотта от радости. – Какие красивые цветочки! Я нарву их полный фартук и сделаю маме букетик». Она проворно опустилась на колени и с величайшим старанием собрала их полный фартук, затем уселась под яблоней и сделала букетик. «Вот так! – сказала она. – Теперь я поспешу к любимой маме и принесу его ей. Как ей будет приятно! А мне за это достанется парочка сладких поцелуев».

Чтобы доставить маме еще больше радости, она пробралась на кухню, взяла фарфоровую тарелку, положила на нее букетик и устремилась, прыгая по лестнице, наверх к матери. Тут Лотта споткнулась, упала, и на тебе – фарфоровая тарелка разбилась на сотни кусков, а букетик отлетел на большое расстояние. Мать, которая в комнате слышала падение, тотчас подскочила к двери и увидела разбитую тарелку, она побежала назад, принесла толстый прут и, ни словом не осведомившись, зачем ребенку понадобилась тарелка, разгневанно набросилась на него.

Тот, ужасно напуганный из-за падения, из-за разбитой тарелки и из-за прута, был полуживой и не мог вымолвить ничего, кроме: «Милая мама! Милая мама!» Но это никак не помогло. «Ты, маленькая бестия! – сказала мать, – разбила такую красивую тарелку!» – и дала ей один крепкий шиллинг [удар розгами].

Лотта пришла в ярость, поскольку видела, что с ней обошлись явно несправедливо. Она долго не могла этого забыть, и ей никогда больше не приходила в голову мысль сплести маме букетик.

2. Маленькая Луиза получила от своей крестной в подарок на Рождество небольшой поднос, полный оловянной посуды. Большей радости она не могла бы ей доставить. Еще в тот день, когда ей его подарили, она аккуратно расставила на нем всю посуду. Если к ней приходили другие дети, то обычно она устраивала для них небольшое пиршество, при этом всякий раз использовались чашечки, тарелочки и маленькие подсвечники, стоявшие на подносе. Как только они уходили, все снова перемывалось и ставилось на свое место. Ее крестная была этим очень довольна, потому что рассматривала это как способ уже в раннем возрасте приучить ребенка к порядку.

Но радость длилась совсем недолго. Однажды Вильгельм, ее младший брат, потянулся к оловянной посуде, и отец тут же дал ему мисочку. Затем он попросил еще раз и получил тарелочку. Ту и другую он мгновенно согнул. У Луизы, когда она вернулась и увидела ущерб, который нанес ей брат, выступили на глазах слезы. Но она слышала, что мисочку и тарелочку ему дал отец, и поэтому свою горечь сдержала. Но на другой день повторилось все то же самое, и оказались согнутыми два подсвечника.

Луиза не могла больше терпеть. Полная горя, она побежала к отцу: «Милый папа, – сказала она, – ты ведь знаешь, что Вильгельм испортил мои красивые вещи?» – «Глупая девчонка, – получила она в ответ, – какое тебе до этого дело? Я могу делать с твоими вещами все, что хочу».

Луиза замолкла. Не прошло и четырех недель, как вся ее радость оказалась в мусорном ведре. Она подавила горечь, но с тех пор так злилась на своего отца, что долгое время не могла ласково на него смотреть.

3. Я знал одного чудаковатого отца, который не был способен спокойно за что-нибудь выговаривать своим детям или наказывать их. Хотя они часто буянили, ссорились и дрались, он не особо пытался их успокоить; но если в работе шло что-то не так, как он хотел, или если его оскорбляли – жена или кто-то другой, – то он приходил в дикую ярость.

Когда он еще не был женат, разбивал в гневе чайные чашки или колотил свою собаку. Но с тех пор как у него появились дети, он обычно старался сдерживать с ними свой гнев. Хотя по самому ничтожному поводу он вел себя столь свирепо, что у них часто изо рта и из носа текла кровь.