Книготорговец из Кабула - [77]

Когда Феруза сообщила о бегстве талибов, Хешмеш первым делом вынесла любимую куклу во двор, чтобы показать ей свет. Таймир сбрил бороду. Феруза извлекла запрятанный подальше старенький магнитофон, вставила пыльную кассету и принялась танцевать по квартире и петь: «Теперь мы должны веселиться за все пять потерянных лет!»

Больше детей в семье Ферузы так и не появилось. Сразу, после того как она удочерила Хешмеш, разразилась гражданская война, и Феруза вместе с семьей Султана бежала в Пакистан. Когда она вернулась на родину, пора было женить Таймира и времени на поиски новых приемышей не было.

На ком Таймиру жениться, решала мать, как, впрочем, и все остальные в его жизни. Посещая курсы английского в Пакистане, Таймир горячо влюбился в соученицу. Молодые люди стали тайными возлюбленными, хотя ни разу не целовались и не подержались за руки. Они даже не могли ни минутки побыть наедине, но их отношениям это не мешало. Их чувства находили выход в любовных записочках и длинных посланиях. Таймир не дерзнул рассказать Ферузе о девушке своей мечты. Он знал, что мать не одобрит этого брака. Девушка приходилась родственницей военному герою Масуду, и Феруза побоялась бы шума. Впрочем, Таймир в любом случае не посмел бы рассказать матери о своих чувствах к кому бы то ни было. Для него покорность матери была знаком уважения.

— Я нашла тебе невесту, — сказала однажды Феруза.

— Хорошо, — произнес Таймир. В горле у него встал комок, но он не возразил ни словом. Ему оставалось только сообщить своей платонической возлюбленной, что между ними все кончено. — И кто невеста? — спросил он.

— Это твоя троюродная сестра Хадия. Ты последний раз видел ее совсем маленькой. Она толковая и работящая девушка из хорошей семьи.

Таймир просто кивнул. Два месяца спустя он впервые за много лет встретился с Хадией. Это случилось на праздновании помолвки. Все торжество они просидели бок о бок, не обменявшись ни словечком. Он подумал, что мог бы ее полюбить.

Хадия похожа на парижскую джазовую певицу двадцатых годов. Черные волнистые волосы чуть ниже плеч, зачесанные набок, белое припудренное личико, подведенные черным глаза, на губах ярко-красная помада. У нее тонкие скулы и полный рот — так и представляешь себе, как она позирует фотографу с длинной сигаретой в руке. Но по афганским меркам она далеко не красавица — слишком уж худенькая и хрупкая. Афганский идеал — женщина в теле, круглощекая, крутобедрая, с круглым животиком.

— Теперь я ее люблю, — повествует Таймир. Путники приближаются к Гардесу, и Таймир уже успел рассказать американскому журналисту Бобу историю своей жизни.

— Вау, — говорит Боб. — Ну и дела! Значит, теперь ты в самом деле любишь свою жену? А что сталось с той, другой?

Таймир понятия не имеет, что случилось с другой девушкой. Да он об этом и не думает. Теперь он всецело живет интересами своей собственной маленькой семьи. Год назад у них с Хадией родилась дочь.

— Хадия так боялась, что будет девочка, — рассказывает он Бобу. — Хадия всегда чего-нибудь боится. Тогда она боялась, что родится девочка. Я убеждал ее и всех окружающих, что очень хочу дочь. Во что бы то ни стало хочу дочь. Тогда никто не мог сказать: «Какая жалость, что у вас родилась девочка!» ведь я же сам хотел дочь. А если бы родился мальчик, никто на радостях ничего бы не вспомнил.

— Хм… — произнес Боб, пытаясь вникнуть в чужую ему логику.

— Теперь Хадия боится, что не сможет снова забеременеть. Мы пытаемся, но пока ничего не выходит. И теперь я убеждаю ее, что одного ребенка нам вполне достаточно, один ребенок в семье — это хорошо. Так что если детей больше не будет, все скажут: ну да, он не хочет больше детей, а если дети таки родятся, все будут только рады.

— Хм.

Они делают остановку в Гардесе, чтобы купить воды и сигарет. На работе Таймир дымит как паровоз. Выкуривает одну пачку за другой. Но он должен соблюдать осторожность и следить, чтобы мать этого не заметила. Он никогда не мог бы закурить в присутствии матери. Это совершенно исключено. Путешественники покупают блок сигарет суперлайт по кроне за пачку, килограмм огурцов, два десятка яиц и хлеб. Не успели они очистить яйца и срезать кожуру с огурцов, как Боб кричит: «Останови!»

На обочине дороги сидит человек тридцать. Они уселись в кружок, положив перед собой «Калашниковы», грудь мужчин перетянута автоматными лентами.

«Останови машину! Это люди Падши Хана!» — кричит Боб.

Схватив Таймира за руку, Боб подходит к мужчинам. Среди них находится и сам Падша Хан, наиболее влиятельный полевой командир в восточных провинциях и один из самых яростных противников Хамида Карзая.

После бегства талибов Падшу Хана назначили губернатором провинции Пактия, считающейся одной из самых неспокойных. Это сделало его ключевой фигурой для американской разведки: американцы нуждались во влиятельном соратнике из местных в провинции, где «Аль-Каида» и ее эмиссары по-прежднему пользовались довольно широкой поддержкой. Для таких целей один полевой командир ничем не лучше или хуже другого. Задачей Падши Хана было найти секретные базы Талибана и «Аль-Каиды» и передать соответствующую информацию американцам. Для этого ему выделили спутниковый телефон. Телефон пришелся губернатору по душе. Он постоянно звонил американцем и оповещал их о передвижениях боевиков «Аль-Каиды». И американцы палили. То по одной деревни, то по другой. По племенным вождям, что ехали на церемонию инаугурации Карзая в Кабул. По паре-другой свадеб. По дому, где находились союздники американцев. Никто из жертв не имел ничего общего с «Аль-Каидой». Единственное, что их объединяло: все они были врагами Падши Хана. Своенравный губернатор, вдруг получивший в свое распоряжение бомбардировщик Б-52 и истребитель Ф-16 для разрешения межплеменных дрязг, вызвал такой активный протест на местах, что Карзаю пришлось его сместить.