Книготорговец из Кабула - [16]
На улице уже смеркается, когда Шарифа слышит стук в дверь. Значит, он все-таки приехал. Она сбегает по ступенькам вниз, открывает. Он стоит в дверях, грязный и усталый. Отдает мешок из-под сахара и заходит следом за ней в дом.
— Поездка прошла хорошо?
— Природа там просто потрясающая, — отвечает Султан. — И удивительно красивые закаты.
Пока он моется, жена готовит ужин и расстилает скатерть на полу между мягких подушек. Султан, чистый, в свежевыглаженной одежде, выходит из ванной. Он выражает недовольство стеклянными тарелками, которые поставила Шарифа.
— Я не люблю стеклянных тарелок. Они выглядят как дешевка, — говорит он. — Барахло, купленное на грязном базаре.
Шарифа заменяет стекло фарфором.
— Вот так-то лучше, на них и еда кажется вкуснее, — говорит Султан.
Он рассказывает последние новости из Кабула, она — из Хайатабада. Супруги не виделись несколько месяцев. Они разговаривают о детях, о родственниках, строят планы на предстоящие несколько дней. В каждый свой приезд в Пакистан Султан обязан нанести множество визитов вежливости тем из родственников, кто еще не вернулся в Афганистан. Сначала он должен посетить тех, у кого за время его отсутствия умер кто-то из семьи. Потом ближайшую родню и дальше по степени родства — скольких успеет за время своего пребывания в городе.
Султан вдыхает при мысли о всех родичах Шарифы — сестрах, братьях, зятьях, свекрах и свекровях сестер, двоюродных братьях и сестрах, — которых ему придется навестить. Невозможно держать в тайне его приезд, в этом городе все всегда знают все. К тому же эти визиты вежливости — единственное, что еще осталось Шарифе от брака. Если она чего и вправе требовать, так только того, чтобы муж поддержал хорошие отношения с ее родственниками и обращался с ней как с женой, пока они в гостях. Когда все визиты распланированы, Шарифа выкладывает последние новости о соседях снизу, то есть о заключениях Салики.
— Знаешь, что такое шлюха? — говорит Султан, возлежа на подушках что твой римский император. — Вот она шлюха и есть.
Шарифа не соглашается, Салика ведь даже ни разу не была с юношей наедине.
— Но мысли-то у нее соответствующие, — настаивает Султан. — Если она еще и не потаскуха, то легко может стать ею. Выбрала себе никчемного парня, который никогда не сможет найти работу. И откуда тогда у нее возьмутся деньги на ее любимые украшения красивую одежду? Если кастрюля не прикрыта крышкой, в нее может попасть все что угодно. Грязь, земля, пыль, насекомые, палые листья, — продолжает Султан. — Вот и семья Салики как эта кастрюля без крышки. И на них сыпалась всякая грязь. Отец далеко, и даже когда вроде бы жили с ними, дома почти не появлялся. Теперь он уже три года как беженец в Бельгии, а все еще не выправил нужные бумаги, чтобы взять к себе семью, — фыркает Султан. — Тоже никчемный человек. Не успела Салика научиться ходить, как начала искать себе жениха. И случайно ей подвернулся этот нищий ничтожный Надим. Но сначала-то она пыталась заарканить нашего Мансура, помнишь? — спрашивает он жену. Теперь и книготорговец поддался желанию посплетничать.
— Да, и ее мать тоже принимала в этом участие, — припоминает Шарифа. — Все время спрашивала, не пора ли нашему мальчику жениться. Я всегда отвечала, что еще рано, ему надо учиться. Меньше всего мне нужна была такая никчемная и самонадеянная невестка, как Салика. Когда приехал твой брат Юнус, они его стали изводить этими вопросами, но и он ни за что не взял бы за себя дешевку вроде Салики.
Тема преступлений Салики наконец-то исчерпана. Однако у супругов хватает родственников, которым можно перемыть косточки.
— Как дела у твоей двоюродной сестры? — громко смеясь, интересуется Султан.
Одна из двоюродных сестер Шарифы провела всю жизнь, ухаживая за родителями. Когда те умерли, ей было сорок пять лет, и братья выдали ее замуж за вдовца, который искал мать своим детям. Султану никогда не надоедает вспоминать эту историю.
— После свадьбы она совершенно изменилась. Наконец-то стала женщиной, — насмехается он над кузиной. — Но детей так и не появилось, видимо, месячная болезнь у нее прекратилась еще до свадьбы. А значит, что у нее не было ни ночи передышки!
— Должно быть, так, — вставляет слово Шарифа. — А помнишь, до свадьбы она выглядела такой тощей и высохшей. А теперь ее не узнать, небось, вообще не просыхает, — хохочет она. Высказывая столь смелые заявления, Шарифа прикрывает рот ладонью и трясется от смеха.
Растянувшись на подушках перед тарелками с остатками еды, супруги как будто опять обрели былую близость.
— А помнишь, у тебя была тетка, за которой ты подсматривала в замочную скважину? В конце концов, ее совсем согнуло, потому что муж любит делать это сзади, — смеется Султан.
За одной историей следует другая. Султан и Шарифа лежат на полу и по-детски смеются над бурной половой жизнью своих родственников.
На первый взгляд может показаться, что никто в Афганистане и не помышляет о сексе. Женщины прячутся под паранджой, да и под ней длинные свободные одежды. Длинные штаны, длинные рубахи; даже на тех, что носят дома, редко увидишь вырез. Женщины и мужчины, не являются членами одной семьи, не имеют права находиться в одном помещении. Им нельзя есть вместе, нельзя разговаривать. В деревнях даже свадьбы мужчины и женщины празднуют раздельно, раздельно танцуют и веселятся. Но это только на поверхности. А в глубине кипят настоящие страсти. Под угрозой смертной казни люди в Афганистане все равно заводят любовников и любовниц, как и повсюду в мире. В городах есть проститутки, к которым ходят юноши и молодые мужчины, пока не дождутся своей невесты.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.