Книги: Все тексты - [2]

Шрифт
Интервал

Понимаешь, ничему!
Дважды два тут тридцать восемь,
Компас кажет на восток;
Здесь царевны — из лягушек,
А супы из топора!
Турки — в ГУМе, урки — в Думе,
Коммунисты во Христе…
Оттого тут, понимаешь,
И реформа не идет!
Так что жарь себе Указы,
И последствий не боись —
Все равно у нас, в России,
Их не выполнит никто!
А хорошего захочешь —
Станет хуже в тыщу раз!
Тут опасно править честно —
Люди могут не понять.
В общем, я в недоуменьи,
Очень странная страна!
Лет на пять еще останусь —
Разобраться, что к чему…

«Гамлет»

ЕЛЬЦИН.

Быть иль не быть — вот в чем вопрос. Терпеть ли
Нахальные удары и щелчки
Со стороны парламента и прессы —
Иль сразу Коржакова попросить
Со всеми, как с Гусинским, разобраться?
Лоботомию сделать всей стране,
Чтобы ни один шумейко и не спикнул,
И этим наконец-то положить
Конец волненьям? А потом уснуть.
Уснуть не так, как давеча в Шенноне,
А чтоб уже никто не разбудил!
Одно страшит: какие сны приснятся,
Когда Морфей отпустит тормоза?
Опять все те же, что и еженощно?
Тогда не надо. Виденных вполне
Достаточно! Во сне писать указ
Сатарова отправить в Коста-Рику
Послом без полномочий, а Грачева
С Дудаевым — служить в Афганистан?
От снов таких и мертвый пропотеет,
А я живой, по крайней мере мне
Об этом многократно говорил
Шамиль Тарпи… Шамиль? Ах, чертов Фрейд!
Опять Чечня! Что значит подсознанье…
Но как же быть? Коль в цезари нельзя,
Так может, стать обратно демократом?
Усыновить Гайдара, пить боржом,
А Сосковца отправить на галеры?
Поможет ли? Спасибо скажут там,
А здесь сожрут с кишками патриоты…
Вот и крутись тут… «Дания — тюрьма…» —
Да он в России не жил ни минуты!
Кто там? Егор Тимурыч? Помяни
Мои грехи в своих молитвах, нимфа!

ГАЙДАР (в одеждах Офелии).

Принц, были ль вы здоровы это время?

ЕЛЬЦИН.

Благодарю: вполне, вполне, вполне.

ГАЙДАР.

Вы поменялись. Я когда-то вас
Совсем другим знавала; той зимою,
Когда меня позвали вы к себе,
То — помните! — клялись в любви к реформам,
Сулили близость… Помните, мой друг?
Ах, это было время золотое!
Народ, как Пугачеву, вас любил…
К восторгу демократии российской,
На «Москвиче» вы ездили тогда
А Коржаков ваще ходил пешком,
И мы его фамилии не знали!
И не было такого аппарата,
Который гнал бы…

ЕЛЬЦИН.

Это что, намек?

ГАЙДАР.

…который гнал в три шеи демократов,
А на места пропихивал своих!

ЕЛЬЦИН.

Что надо вам?

ГАЙДАР.

Подарки заберите!
Я вам давно хотела их вернуть.
Возьмите их.

ЕЛЬЦИН.

Да полно, вы ошиблись,
Я не дарил вам в жизни ничего!

ГАЙДАР.

Ах, не дарили? Вот же вам назад:
Указ о назначении премьером
И обещанье к «Выбору» примкнуть…
Порядочные девушки не ценят,
Когда им дарят, а потом изменят!

(Уходит).

ЕЛЬЦИН.

Вот это да! Вот это, понимаешь…
Но чу! Сюда опять идут… Ты кто?

Появляется Зюганов.

ЗЮГАНОВ.

Я призрак.

ЕЛЬЦИН.

Кто ты?!

ЗЮГАНОВ.

Призрак коммунизма,
Придавленный берлинскою стеной.
Я не брожу, как прежде, по Европе:
Себе дороже. Но в России я
По-прежнему материализуюсь.

ЕЛЬЦИН.

Что от меня-то нужно?

ЗЮГАНОВ.

Отомсти
За подлое мое убийство!

ЕЛЬЦИН.

Я?
Мстить за тебя? К Лукьянову ступай!
Пускай тебя накормит Стародубцев,
И ядовитым зонтиком Крючков
Пускай уколет ночью Аллу Гербер!
А я причем тут?

ЗЮГАНОВ.

Боренька, сынок!

ЕЛЬЦИН.

Какой тебе сынок я!

ЗЮГАНОВ.

А в Свердловске?
В обкоме, помнишь?

ЕЛЬЦИН.

Заросло травой!

ЗЮГАНОВ.

А Старенькая площадь, а ЦК?
Политбюро?

ЕЛЬЦИН.

А я, как птица Феникс,
Сгорел и обновился! Все, папаша.
Оставь навеки хлопоты свои.
Не будем возвращаться в эту реку:
Я трижды вышел из КПСС,
Когда еще меня с моста бросали…

ЗЮГАНОВ.

Однако, если не удержишь власть,
Вниз головой лететь еще придется!
Но чу! — пропел петух. Я ухожу.
Прощай же, сын.

ЕЛЬЦИН.

Прощай, несчастный призрак!
Иди, пока не клюнул твой петух.

(Зюганов уходит).

Однако ж ночка! Это кто еще?

(Появляется Явлинский с книжкой).

Ага! Ученый рыночник! Быть может,
И вправду отомстить за коммунизм?
Позвать сюда Анпилова с друзьями —
И отойти в сторонку погулять…
Что он читает? Хайека?

ЯВЛИНСКИЙ (в раздумьи).

Нет, Сакса!

ЕЛЬЦИН.

А хоть бы Фридман — не один ли черт,
Когда вокруг на сотни верст — Россия?
Убить его! А то, наоборот,
Позвать сюда и Фридмана, и Сакса,
И посмотреть, что будет? Вот беда!
Четвертый год все не могу решиться.
Вот, понимаешь, русский гамлетизм! —
Сомненья непосредственно на троне…

ЯВЛИНСКИЙ.

Чей трон — еще посмотрим через год,
Когда придет на выборы народ!

(Уходит).

ЕЛЬЦИН.

Кругом враги! Все мне желают ада!
Тут, понимаешь, будь настороже…
Кто за ковром? Ага! Попался, крыса!

(Удар. Из-за ковра падает Костиков).

Ну надо же — писатель! Я его
Пожалуй, закопаю в Ватикане…
Что? Снова шорох? На же, получай!

(Из-за ковра падает еще одно тело).

Геращенко? Нежданная отставка.
Отдам Борису Федорову, пусть
Порадуется, как банкир банкиру…
Однако же с таким теченьем дел
(С азартом тычет шпагой).
Я скоро! Весь! Ковер! Себе! Испорчу!
Кругом враги… Один подлец Грачев
Мне верный друг, ермолов наш убогий…

ЕРИН.

Спасайтесь, государь! Морской прилив
Размыв плотины, заливает берег
Не шибче, чем крушит тут все вокруг
Юристов сын, Владимир Жириновский!

ЖИРИНОВСКИЙ (врываясь).

Где он? А ну, подать его сюда!
Я растерзаю всех, кто помешает!
И заявляю вам как либерал,
Что скоро здесь не будет демократов!

ЕЛЬЦИН.

А что же будет?

ЖИРИНОВСКИЙ.

Будет хорошо!
А если уцелеем, станет лучше.

Еще от автора Виктор Анатольевич Шендерович
Савельев

Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.


Избранное (из разных книг)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция «Остров»

Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича.


«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории

Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.


Искатель, 1988 № 01

СОДЕРЖАНИЕРудольф Итс — Амазонка из ДагомеиВиктор Шендерович — Страдания мэнээса ПотаповаДжеймс Хедли Чейз - Капкан для Джонни.


Изюм из булки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Душа общества

«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».


Трубка патера Иордана

Однажды у патера Иордана появилась замечательная трубка, похожая на башню замка. С тех пор спокойная жизнь в монастыре закончилась, вся монастырская братия спорила об устройстве удивительной трубки, а настоятель решил обязательно заполучить ее в свою коллекцию…


Bidiot-log ME + SP2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Язва

Из сборника «Волчьи ямы», Петроград, 1915 год.


Материнство

Из сборника «Чудеса в решете», Санкт-Петербург, 1915 год.


Переживания избирателя

Ранний рассказ Ярослава Гашека.