Книги крови V—VI: Дети Вавилона - [9]

Шрифт
Интервал

— Не знаю, — ответил он, удовлетворенный. Он хотел покончить с игрой теперь, когда показал, на что способен. — Ты действительно не должна воспринимать меня слишком всерьез, Элен. Я сам поступаю именно так.

Мальчик возле Парселла хихикнул.

— Может, это табуированная тема, — предположил Арчи.

— Замалчиваемая, — подсказал Дэниел.

— Это не то, что ты подразумеваешь, — парировал Арчи. — На политике свет клином не сошелся, Дэниел.

— Какая наивность.

— Что есть табу в сравнении со смертью? — сказал Тревор. — Бернадетт уже отмечала: смерть перед нами все время. Телевизор, газеты.

— Может, это недостаточно близко? — спросила Бернадетт.

— Никто не возражает, если я закурю? — вмешался Парселл. — Однако десерт, мне кажется, отложен на неопределенный срок…

Элен пропустила замечание мимо ушей и спросила Бернадетт, что значит «недостаточно близко».

Бернадетт пожала плечами.

— Точно не знаю, — откровенно сказала она. — Может, то, что смерть рядом. Мы должны знать, что она за соседним углом. Телевидение недостаточно близко.

Элен нахмурилась. Замечание имело для нее некоторый смысл, но в суете момента она не могла постигнуть его.

— Ты думаешь, там тоже выдумки? — спросила она.

— Эндрю обратил внимание на то… — начала Бернадетт.

— Милые мои, — перебил Парселл, — есть у кого-нибудь спичка? Мальчик заложил мою зажигалку.

— На то, что свидетели отсутствуют.

— Очевидно лишь одно: я не встретила никого, кто что-либо видел сам, — возразила Элен. — Но это не означает, что свидетелей не существует.

— Ладно, — сказал Парселл. — Найди хоть кого-то. Если сможешь мне доказать, что убийца на самом деле живет и дышит, я угощаю всех обедом в «Аполлинере». Ну как? Я слишком щедр или просто знаю, что не могу проиграть?

Он засмеялся и постучал костяшками пальцев от удовольствия.

— Звучит неплохо, — отозвался Тревор. — Что скажешь, Элен?


Она не возвращалась на Спектор-стрит до следующего понедельника, но мысленно все время была там: стояла перед заброшенными зданиями под ветром и дождем или ходила по комнате, где вырисовывался портрет. Все ее мысли сосредоточились на этом. Когда в субботу, ближе к вечеру, Тревор отыскал какой-то повод для дискуссии, она не отреагировала на его выпад и безучастно наблюдала, как он осуществляет знакомый ритуал самобичевания. Ее безразличие еще больше разъярило Тревора, Он бушевал, а потом отправился к одной из своих женщин. Элен было приятно видеть его подлинную сущность. Когда он не соизволил вернуться той ночью, Элен и не подумала огорчиться. Пустой и глупый человек. В его глазах никогда не отражалось ни тревоги, ни мучительного переживания, а что может быть хуже человека, которого ничто не волнует?

Он не вернулся и вечером в воскресенье. Когда Элен на следующее утро парковала машину в самом центре квартала, ей пришло в голову: она могла бы затеряться здесь на несколько дней, и никто бы об этом не узнал. Так же как о старике из рассказа Энн-Мари, лежавшем с выколотыми глазами в своем любимом кресле, пока пировали мухи, а на столе портилось масло.

Ночь костров приближалась, и к концу недели небольшая горка топлива значительно выросла. Она выглядела шаткой, что не мешало мальчишкам и подросткам постарше забираться на нее и внутрь конструкции. В основном туда свалили мебель — несомненно, вытащенную из заколоченных квартир. Элен сомневалась, будет ли это гореть; если и будет, наверняка удушливо. Четырежды на пути к дому Энн-Мари ее перехватывали дети, выпрашивая деньги на фейерверк.

— Дайте пенни для чучела] — клянчили они, хотя чучела ни у кого из них не было.

К тому времени, когда Элен дошла до входной двери, в ее карманах совсем не осталось мелочи.

Энн-Мари оказалась дома Она не встретила гостью радушной улыбкой, а просто уставилась на Элен, словно загипнотизированная.

— Я надеюсь, вы не против того, что я зашла…

Энн-Мари не ответила.

— Я только хотела спросить…

— Я занята, — наконец отозвалась женщина. Элен не пригласили войти, не предложили чаю.

— О… это займет лишь минуту.

Задняя дверь распахнулась, и сквозняк прошелся по дому. Обрывки бумаги летали в заднем дворе. Элен видела, как они взлетают, словно громадная белая моль.

— Что вам надо? — спросила Энн-Мари.

— Я хочу только спросить о старике.

Женщина нахмурилась. Она кажется больной, подумала Элен: лицо Энн-Мари по цвету и виду напоминало перестоявшее тесто, волосы сальные.

— Что еще за старик?

— В прошлый раз вы рассказывали мне об убитом старике, помните?

— Нет.

— Вы сказали, что он жил в соседнем дворе.

— Не помню, — ответила Энн-Мари.

— Но вы точно рассказывали мне…

В кухне что-то упало на пол и разбилось. Энн-Мари вздрогнула, но не двинулась с места. Она стояла на пороге и загораживала дорогу в дом. В прихожей были разбросаны детские игрушки, облезлые и поломанные.

— С вами все в порядке?

Энн-Мари кивнула.

— У меня дела, — сказала она.

— Вы не помните, как говорили мне о старике?

— Должно быть, вы неправильно поняли, — произнесла Энн-Мари, затем понизила голос: — Вы не должны приходить. Все знают.

— Что знают?

Женщина задрожала.

— Неужели вы не поняли? Думаете, люди не замечают?

— О чем вы? Я только спросила…


Еще от автора Клайв Баркер
Страхослов

«Чертова дюжина» – довольно емкое и точное описание сборника ужасов под редакцией непревзойденного Стивена Джонса! Под одной обложкой собраны 12 интригующих рассказов именитых мастеров хоррора. Дж. Харрис, К. Ньюман, М. Грей, Р. Кэмпбелл и др. гарантируют вам бессонную ночь в атмосфере таинственности и мистики… Говорят, что в парижском Театре Ужасов разыгрывают кровавые представления. Тридцатидвухлетняя Кэйт Рид подобралась слишком близко к разгадке… («Гиньоль») Знаменитый актер Даррен Лоури на пике популярности… был, пока не рассердил ведьму! («Забвение»)


Восставший из ада

Шкатулка, некогда сотворенная игрушечных дел мастером Лемаршаном и открывающая путь в иные измерения… Таинственный орден сенобитов, изведавших наивысшее наслаждение, которое недоступно обычному человеку… И врата самого ада, распахнувшиеся в наш мир.«Восставший из ада» стал мировой классикой мистики, а по мотивам этого романа создан культовый сериал (режиссером и автором сценария первого фильма выступил сам Клайв Баркер).


Галили

Они — боги, но не святые. Они живут на этой земле, среди нас, практически вечно, однако им свойственны все наши грехи, все наши муки. Они точно так же ведут воины — очень жестокие и кровопролитные...Известный культовый режиссер Квентин Тарантино очень точно охарактеризовал творчество Клайва Баркера: «Назвать Баркера писателем, работающим в жанре „хоррор“, — все равно что сказать: „Да, была неплохая группа „Битлз“, даже записала парочку популярных песенок“. Клайв Баркер видит иной мир и рассказывает о нем читателю, он работает на стыке многих жанров, и каждый его новый роман — это новое откровение, рассказывающее нам о жизни, которую мы не видим, но которая, несомненно, существует.


Книга крови 1

Эти рассказы составляют Книгу Крови — карту черной дороги, ведущей из жизни неизвестно куда. И некоторым придется избрать именно ее. Большинство продолжит свой мирный и безопасный путь по освещенным улицам жизни. Лишь те, кто избран темными силами, пойдут по дороге проклятий. Так читайте. Читайте и учитесь. Так как, в конце концов, лучше готовиться к худшему и заранее учиться ходить, пока у вас еще есть время...


Мистика

Новая антология — это поистине потрясающая коллекция произведений детективного жанра, главными героями которых стали одни из величайших литературных сыщиков, когда-либо сталкивающихся со сверхъестественным в своем практическом опыте. Томас Карнаки Уильяма Хоупа Ходжсона, Джон Танстоун Мэнли Уэйда Веллмана, Солар Понс Бэзила Коппера — все они противостоят силам Тьмы; все они вторгаются в запретные области человеческой психики, исследуют паранормальные явления, пытаются постичь природу Зла, чтобы освободить мир от всего, что наводит ужас.Настоящим шедевром антологии стала повесть Кима Ньюмана, написанная специально для этого издания и впервые выходящая на русском языке.


Книги крови. Запретное

Это истории, записанные в Книге крови. Это карта темных дорог, ведущих от привычной жизни в сторону неизвестности, а порой и к настоящим монстрам, которые живут как в иных измерениях, так и внутри нас. Ведь в мире Клайва Баркера против человека может восстать даже собственное тело. В нем демоны с пчелами вместо крови поджидают гостей в обычных новостройках, чудовища таятся в заброшенных зданиях, а обыкновенные фокусы оборачиваются темной и ужасающей магией. Здесь призраки возвращаются на землю, убийцам уготован свой собственный ад, а мироздание таит в себе множество опасностей и соблазнов.


Рекомендуем почитать
Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд

«У мертвых свои магистрали. Проложенные в тех неприветливых пустырях, что начинаются за пределами нашей жизни, они заполнены потоками уходящих душ. Их тревожный гул можно услышать в глубоких изъянах мироздания — он доносится из выбоин и трещин, оставленных жестокостью, насилием и пороком. Их лихорадочную сутолоку можно мельком увидеть, когда сердце готово разорваться на части, — именно тогда взору открывается то, чему положено быть тайным». Эта цитата как нельзя более точно передает суть знаменитых сборников Клайва Баркера, объединенных общим названием «Книги крови» и ставших классикой не только мистики, но и литературы в целом.


Книги крови. I–III

«Каждый человек – это книга крови. Мы все алые, когда открыты». Здесь мертвые рассказывают свои истории, вырезая их на теле живых. Здесь бродят чудовищные гиганты, состоящие из людей, в нью-йоркском метро скрываются страшные тайны, оживают древние монстры, а грань между страхом и наслаждением тонка как никогда. Перед вами первые три тома легендарных «Книг крови» Клайва Баркера. Они впервые издаются на русском языке под одной обложкой и с предисловием автора. Эти рассказы стали классикой не только хоррора, но и мировой литературы.


Книги крови III—IV: Исповедь савана

«У мертвых свои магистрали. Проложенные в тех неприветливых пустырях, что начинаются за пределами нашей жизни, они заполнены потоками уходящих душ. Их тревожный гул можно услышать в глубоких изъянах мироздания — он доносится из выбоин и трещин, оставленных жестокостью, насилием и пороком. Их лихорадочную сутолоку можно мельком увидеть, когда сердце готово разорваться на части, — именно тогда взору открывается то, чему положено быть тайным». Эта цитата как нельзя более точно передает суть знаменитых сборников Клайва Баркера, объединенных общим названием «Книги крови» и ставших классикой не только мистики, но и литературы в целом.