Книга живых - [38]

До тех пор он, как и все в этих краях, уповал на технику. Мотался на японском снегоходе, как электрический веник, и на охоту, и на рыбалку.

Но прошла эйфория. И пришли дурные вести. Сначала пропал знатный охотник Антоха Антипов. Уехал в тайгу и сгинул.

Подождали. Собрали партию на поиски. Пошли где по следу, где по наитию. И нашли. Под сосной. Замерзшего.

Стали разбираться, что да как. Оказалось, сломался-то снегоход. И поломка пустяковая. В движке. Но в одно мгновение она превратила ревущего механического зверя в груду металлолома.

И Антоха попрыгал-попрыгал — без связи, без продовольственного запаса. Развел огонь, сделал нодью. Ждал подмоги. Да не дождался. Замерз. И лежал припорошенный снежком, как живой. Только весь белый-белый.

Володька уже тогда начал смекать, что к чему. Ну, а народ? А народ и в ус не дул. Одно слово: пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

Гром прогремел через год. Сразу два охотника потерялись в тайге. Одного, правда, спасли. Три дня он шел пехом. И ухитрился-таки дозвониться до дома. А от другого нашли только кости обглоданные. Да и то весной.

А так как Володька — человек сообразительный и к тому же образованный, он понял: самолет — хорошо! Вертолет — хорошо! Снегоход — хорошо! А собаки — лучше! Они живые. И не ломаются. Если застанет пурга — можно обложить себя псами. И они не дадут замерзнуть. Умираешь от голода — можно освежевать самого слабого из упряжки…

Ну, а предпочтения богатых гостей он уже знал.

В общем, звезды сошлись.

Конечно, возни с собаками немало. Первая проблема — чем кормить? Настоящая, мощная упряжка — это двенадцать красавцев. И все просят есть каждый день.

В старые времена на Камчатке собак кормили юколой. Но то раньше, когда народ жил сам по себе — натуральным хозяйством. Теперь все также живут рыбалкой и охотой, но под строгим надзором государства.

Ему как представителю коренного народа дают квоту на вылов. В среднем килограммов шестьсот. Но разве этого хватит на столько ртов?

И был бы в этих запретах какой-то смысл! А то до слез обидно, когда в иные годы вылавливают рыбу тысячами тонн, а потом выбрасывают на помойки, потому что не могут переработать. Но государству так делать можно. А вот ему — ни-ни! Упаси бог переловить! Набегут проверяющие, замучают штрафами, затаскают.

Как говорится, по одежке протягивай ножки. Пришлось довольствоваться упряжкой из восьми отборных собак. В принципе для поездок на охоту, возить гостей — достаточно.

Управлять таким коллективом, если нет навыка, тоже непросто. Ох как непросто! Пришлось обратиться к знающим людям. В то время на Камчатке начала греметь знаменитая гонка — «Берингия». И Володька-ительмен набирался опыта, общаясь с профессионалами.

* * *

…Собаки встретили его восторженным оглушительным лаем. Вся упряжка выскочила из своих будок и, напрягая струною поводки, пыталась приластиться к хозяину. Как всегда, сначала он подошел к вожаку. Здоровенный красавец-пес вскинулся на задние лапы, положил передние на плечи присевшего хозяина и лизнул его в нос своим розовым языком.

Звали пса Ван Гог. Прекрасный пес. Хорошо был привязан к хозяину. Или, как говорят специалисты, ориентирован на сотрудничество.

Немало времени понадобилось Володьке-ительмену для того, чтобы понять: лидером упряжки может быть именно он. Не самый сильный и даже не самый выносливый, а самый умный. Все понимающий и даже слегка трусоватый. Потому что его главная задача — выполнять приказы и вести упряжку за собой, а не кидаться в драке на чужих задиристых псов.

Володька съездил ладонью по густой серой шерсти Ван Гога. Потрепал по ушам (одно торчит, другое лежит). И прошел дальше.

Ревнивый Фокс, увидев, что хозяин ласкает соперника, залез обратно в будку и улегся там клубком, всем своим видом выказывая жгучую обиду. Так что Володьке пришлось тащить его оттуда за поводок. И заставлять собачью морду повернуться к его лицу.

«Ну, точно люди!» — думал Володька, осматривая недавно травмированную лапу Фокса с мягкими черными подушечками.

Звенящий собачий лай затих только тогда, когда он, обойдя всех псов, раздал им утреннюю порцайку.

Осмотрев и накормив собак, он вернулся в балаган. Светлана приготовила простой, но сытный завтрак. Макароны с тушенкой. Они показались ему невиданной вкуснятиной после долгой рыбно-икорной диеты.

— Ну цто? — спросила его жена. — Я тебе кухлянку приготовила. Поедешь в тайгу цегодня?

Володька, освеженный с утра, привычно ответил:

— Да, собираюсь! Готовь припас. Только мороз там. Ты мне, пожалуй, не кухлянку, а парку дай. Да и конайты я новые надену.

— Ха-ха-ха! — весело запрокидывая голову, засмеялась Светлана. — Ты как штарик собираешься!

— А я и есть старик! — упрямо пробурчал Озеров. — Годков-то мне — дай Кутх каждому.

— Ах ты мой штаричок! — жена стала подступаться к нему, напирать грудью и шарить руками снизу…

Но Володьке было не до того. Накувыркался, пока мела метель. А главное — он уже мысленно нацелился на выход. И голова его, конечно, была занята совсем другим.

Так что он сердито повторил, показывая жене свой настрой:

— Парку и конайты найди!

— Ну, как знашь! — Светлана, сделав вид, что обиделась, принялась рыться в углу, где благополучно и обнаружила украшенные геометрическим орнаментом из кусочков кожи теплые штаны.