Книга юности - [42]
Минут через десять в переулке послышались голоса: мои преследователи возвращались.
— Он, верно, побежал к Сыр-Дарье…
— Нет, он свернул к дороге на станцию. Там надо его искать…
Они прошли, голоса их затихли. Теперь я знал, что на станцию мне показываться нельзя. Что ж, уйду пешком, проселочной дорогой.
…Ранний рассвет поднял туман над землей, пробудил первых птиц. А когда я вышел за город, в поля и сады, уже поднималось солнце, обещая миру ясный и тихий день. Искрилась, блестела роса на траве и на листьях, навстречу мне бежала по арыку мутная вода, всего час назад родившаяся в горах от синего ледника. Ночные тени уходили на запад, и вместе с ними уходили мои недавние страхи: трое с ножами, погоня в узком темном переулке. Да полно, было ли даже все это?.. Об одном я жалел — что не узнаю теперь о дальнейшей судьбе Юсупа и Кутбии, что письма, адресованные мне в Ходжент, так и останутся лежать на почте, никем не востребованные.
«Зеленый прокурор»
В Андижан я приехал осенью; уже снимали последние дыни с бахчей и укладывали на плоских кровлях дозревать под осенним солнцем, и во всех селениях вокруг города воздух наполнился тонким благоуханием. Осень — пора изобилия, пора садов, оседающих под тяжестью зрелого плода, с бледно-розоватой желтизной персиков сквозь листву, с багрово-кирпичными пятнами крупных гранатов. Рисовые поля в низинах блестели водной, тускло-слепящей гладью, виноградники опустели, и только там, где не спеша дозревали самые поздние, самые сладкие гроздья, с утра до вечера прозрачной сетью мелькали стаи мелких птиц и слышались тягучие вопли караульщиков, неистовый звон в тазы и ведра. На скворцов и дроздов эти вопли и звон производили желаемое впечатление, а на воробьев — никакого: воробьи действовали не стаями, а каждый в одиночку, рассыпным строем, причиняя хозяевам виноградников неописуемые убытки. «Вот! — с негодованием кричал караульщик, показывая мне поклеванную воробьями гроздь. — Смотри, смотри, куда он лезет, байгуш[8] проклятый, ему не виноград нужен, ему косточки нужны из середины, косточки!» А воробьи шумно, весело возились в листве, чирикали, дрались, выщипывая перья друг у друга, а воздух, стеклянный, разогретый солнцем, стоял недвижно, и вдали над землей дрожало, плыло струистое марево…
На окраине города, на огромном пустыре, зашумела ярмарка. Ее средоточием было скаковое поле, здесь ежедневно происходили конные игрища — «байга», иначе козлодрание. Сотня всадников выстраивалась полукругом перед помостом, где восседали судьи. На середину поля вытаскивали тушу зарезанного козла. По знаку с помоста всадники тесной толпой устремлялись к туше. Нужно было подхватить ее с земли, вскинуть на седло, прижать сверху ногами, проскакать три круга и сбросить тушу перед помостом. Победителю вручался приз — шелковый халат или расшитые, нарядные ичиги — мягкие сапоги без каблуков.
Побоище начиналось, когда туша лежала еще на земле. Вопили, размахивали плетками всадники, ржали, сталкивались, поднимались на дыбы кони, били в воздухе передними ногами, задевая и всадников, и горе было тому, кто вылетал из седла: могли затоптать в общей свалке, забить копытами до смерти, а уж покалечить — это неминуемо.
Свалка вокруг туши кипела, азарт, нарастая, передавался уже и коням, все тоньше, визгливее, со злобой ржали они, все круче вздымались на дыбы, грозя перекинуться на спину. Туша уже не лежала — висела, ее вырывали друг у друга десятки всадников, успевших к ней первыми, остальные — опоздавшие — пробивались к ней, неистово хлеща тяжелой плетью направо и налево, по лошадям и по всадникам без разбору. Вот почему раньше в Средней Азии было так много кривых мужчин. Свалка усиливалась, наконец какой-нибудь джигит овладевал тушей и вскидывал ее на седло, себе под ноги. Но это еще не означало победы, еще оставались три круга. Редко счастливцу удавалось вырваться вперед, одному, обычно вырывались трое: в середине — счастливец на коне, идущем в полный карьер, а по бокам, вровень с ним, на таком же бешеном карьере — два соперника, свесившись в седлах, намертво, окостеневшими руками, вцепившись в тушу, готовые скорее погибнуть, но не уступить. Три коня шли впритирку, за ними тесной беспорядочной кучей неслись остальные; толпа, окружавшая поле, разноголосо ревела и улюлюкала а в стороне, в тени, на белых кошмах сидели табибы — узбекские лекари-костоправы и спокойно выжидали своего часа. Ждать им приходилось недолго: двое соперников, мчавшихся справа и слева, общими усилиями приподнимали тушу над седлом, а вместе с нею и всадника, и он, потеряв стремена, с ходу летел на землю и оставался недвижным. Его подхватывали, волокли к белым кошмам; теперь уже не трое, а только двое спорили за тушу, успевали подлетать остальные, и снова на поле закипала свирепая свалка. Бывало и так, что всадники всей кучей врезались в толпу, не успевших отскочить зрителей тоже несли к белым кошмам — кого с окровавленной головой, кого с поломанными ребрами.
А вокруг кипела, бурлила ярмарка — целый кочевой городок из камышовых циновок, выросший на пустыре за одни сутки. Чайханы, харчевни, лавчонки, базарные шуты-маскарабазы
Пятый десяток пошел Ходже Насреддину. Он обзавелся домом в Ходженте и мирно жил со своей женой и семью ребятишками. Его верный спутник в былых странствиях – ишак – тихо жирел в стойле. Казалось ничто, кроме тоски по былой бродячей жизни, не нарушало ставшего привычным уклада.Но однажды неожиданная встреча с необычным нищим позвала Насреддина в горы благословенной Ферганы, на поиски озера, водой которого распоряжался кровопийца Агабек. Казалось бы, новое приключение Ходжи Насреддина… Но на этот раз в поисках справедливости он обретает действительно драгоценное сокровище.Вторая книга Леонида Соловьева о похождениях веселого народного героя.
Есть книги, которые становятся подлинно народными. Их читают с увлечением люди разных возрастов и разных характеров, читают, улыбаясь и хохоча, чтобы вдруг задуматься, взгрустнуть и понять то, что не приходило им в голову раньше. К числу таких славных и мудрых книг относится «Повесть о Ходже Насреддине» — Главная книга писателя Леонида Соловьева, удивительный сплав сказки, были и философских мечтаний, воплощенных в земные образы.
Драматургическая дилогия Виктора Витковича и Леонида Соловьева «Здравствуй, Ходжа Насреддин» включает пьесы «Веселый грешник» и «Очарованный принц». Их герой, известный персонаж восточных легенд Ходжа Насреддин – защитник бедняков и достойный противник хитроумных мошенников «с положением». Первая часть дилогии отличается остроумием, добрым и жизнерадостным настроением, вторая написана в несколько ином, более философском стиле.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец). Однако в номерах 6, 7, 8 и 9 за 1926 год было сделано исключение для романа «Нигилий», текст которого печатался на полную страницу.
«…Далекий гул, что слышал ночью Прохор Матвеевич, трясясь в кузове полуторатонки, возвестил о близости Севастополя: то ревели наши и немецкие пушки. Глухой и ровный гул шел, казалось, из самых недр земли, сотрясая ночь. Придерживаясь за крышу кабинки, Прохор Матвеевич встал и осмотрелся. Все было темно кругом, грузовик шел долиной. И еще много раз вставал Прохор Матвеевич, придерживаясь за крышу кабинки, и по-прежнему ничего не мог рассмотреть в темноте. Но когда машина, тяжко рыча, взобралась на подъем, он, и не вставая, увидел зарево – неровное полукольцо бледного, летуче-зыбкого света от орудийных залпов на фоне дымного багрового тумана.– Огня-то, огня! – сказал соседу Прохор Матвеевич.И с дрогнувшим сердцем услышал в ответ:– Горит Севастополь!.
Ходжа Насреддин, веселый бродяга тридцати пяти лет от роду, в зените своей славы возвращается в Бухару. Он остр на язык и гибок умом, он любит простых людей и ненавидит несправедливость. Недаром от одного его имени трепещут правители средней Азии.Но в родном городе его не ждет спокойная жизнь. Эмир Бухары и его приближенные не дают жизни своим подданным.Первая книга Леонида Соловьёва о похождениях веселого народного героя, основанная на народных анекдотах о великом защитнике простого люда Ходже Насреддине.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.