Книга, в которой исчез мир - [121]

Но что задумали эти убийцы теперь? Дойдя до рыночной площади, они остановились. Три совершенно неприметных лица среди таких же людей, пришедших сюда по своим делам. Но в действительности это банда жестоких убийц, которые не остановятся ни перед каким зверством, чтобы подчинить мир своим бредовым планам и намерениям. Он должен их остановить. Что бы они ни задумали, надо было не дать им это исполнить. Но как? И как он вообще сможет следить за ними? Ибо в этот момент они разделились. Двое незнакомцев направились в сторону Кнейпгофа, а Зеллинг остался стоять, казалось, о чем-то раздумывая. Николаю с трудом верилось, что это был тот самый человек, который совсем недавно принимал его в замке Альдорф. Его спокойные, рассудительные манеры. Его сдержанное, приятное во всех отношениях поведение. Как безобидна была личина, под которой скрывалось жестокое чудовище.

Он все рассчитал до мельчайших деталей, несомненно, вместе с Альдорфом. И им действительно удалось всех обмануть: беднягу Калькбреннера, который служил орудием добывания денег, Циннлехнера, Магдалену, ди Тасси и его самого. Поджоги карет были сигналом, но одновременно они служили отвлекающим маневром. Пока их подручные занимались разбоем на западе, здесь, на востоке, в этом богом забытом крае, готовился настоящий удар. Но что это должен быть за удар? Что именно казалось Альдорфу, Зеллингу и иже с ними таким опасным, что они готовы были привести в исполнение план насильственных действий? При всем своем желании Николай не мог представить себе, что именно могло породить такую жестокую реакцию? Знала ли это Магдалена?

Мысль о ней вдруг наполнила его яростью. Она должна это знать! Довольно! Он должен преградить путь этим убийцам. И горе ей, если она наконец не скажет ему всей правды.

Между тем Зеллинг пересек площадь и углубился в ту часть города, в которой Николай еще не бывал. Но камергер, видимо, хорошо знал дорогу. Через несколько минут Зеллинг остановился перед внушительным домом, взглянул на карманные часы, которые извлек из-под полы сюртука, и… в мгновение ока исчез. Николай остолбенел от неожиданности. Он сделал еще пару шагов вперед, но Зеллинга нигде не было. Николай перешел на противоположную сторону улицы. Ага, вот и разгадка. Кофейня. Николай подошел ближе. Но так Зеллинг может его заметить. Он снова перешел улицу и принялся рассматривать дом, который незадолго перед этим разглядывал и Зеллинг. Это было большое здание, а не просто городской дом, типичный для этой улицы. На первом этаже располагалась книжная лавка. На вывеске значилось имя владельца: Иоганн Якоб Кантер. Николай расспросил одного из пешеходов, и тот рассказал ему, что раньше в этом доме была ратуша. Николай задумался. Надо ли зайти в книжную лавку? Нет. Сначала надо выяснить, что делает здесь Зеллинг.

Он приблизился к кофейне. У входа были три больших окна, выходивших на улицу. Но с того места, где стоял Николай, было не видно, сел ли Зеллинг возле одного из окон. Это было бы слишком опасно. Камергер мог его увидеть, а этого ни в коем случае нельзя было допустить. Поэтому Николай снова пересек улицу и, воспользовавшись тем, что из лавки в этот момент выходили несколько студентов, смешавшись с ними, незаметно вошел в магазин. Он медленно прошел по торговому залу, бросил быстрый взгляд на противоположную сторону улицы и сразу же увидел его.

Зеллинг занял стол за последним окном и внимательно разглядывал книжную лавку. Временами он прихлебывал из чашки, не отрывая глаз от магазина. Николай не стал задерживать на Зеллинге взгляд, так как чувствовал, что стеллажи с книгами не слишком хорошее укрытие. Однако, отважившись еще раз посмотреть на Зеллинга, Николай понял, что тот смотрит на не лавку, а на второй этаж здания.

Николай обернулся и окинул взглядом торговое помещение. За свою короткую жизнь он успел повидать немало книжных магазинов, но в этой лавке, кажется, пытались доказать, что книги продаются гораздо лучше, если их складывать, как кирпичи. Как можно было не заблудиться в этом скопище бумажных кип, разрозненных листов и переплетенных книг, которые едва умещались в бочках, представляло для Николая большую загадку. Но служащие господина Кантера, очевидно, хорошо ориентировались в этом лабиринте, да и местные покупатели не испытывали трудностей, так как свободно передвигались в этом кажущемся хаосе, с любопытством рассматривая названия изданий на корешках. И как дешевы были здесь книги! Господин Кантер был, должно быть, или очень хорошим, или, наоборот, очень плохим торговцем, так как таких низких цен, которые были написаны на картонках, висевших над столами с книгами, Николай не видывал никогда в жизни. Неудивительно, что здесь все время толпились студенты, чтобы насладиться недорогими книжными деликатесами.

Стены были до самого потолка уставлены полками, на которых громоздились бесчисленные кипы бумаги. Разделявшие их красные картонки торчали наружу, как дерзко высунутые языки. Только в одном месте стена была свободна, здесь висели портреты нескольких человек. Одного из них Николай тотчас узнал. На портрете был изображен в полный рост профессор Кант, державший в правой руке раскрытую книгу. Правда, при этом он смотрел прямо в глаза зрителю. Во взгляде Канта легко прочитывалось нетерпение, он явно тяготился необходимостью позировать художнику и сгорал от желания снова вернуться к чтению. Черты лица были схвачены очень верно, художнику удалось уловить то, что Николай почувствовал сегодня утром на лекции: кроткую непреклонность выражения, которое придавало правильному лицу что-то холодное и недоступное.