Книга - [15]
— О'кей, — сказал проснувшийся гид. — Вот и Мертвое море, видите? Во-он там, серебрится. Те дома слева — это Иерихон. Помните, иерихонские трубы? Так вот, они трубили именно здесь, заваливая здешние стены… да… а теперь тут казино, которое хрен завалишь… ха-ха… шутка… А это, стало быть, пустыня, по которой ходили Иешуа Навин, Иоанн Креститель и, конечно же, Иисус Христос, в местной транскрипции именуемый Ешу… Сейчас мы приостановимся на заправке, там есть туалеты и буфет. Стоянка четверть часа, просьба не опаздывать.
Клим вышел наружу. Там было очень жарко, сухо, и свет нестерпимо лупил по глазам, прежде защищенным тонированными стеклами автобуса. Щурясь, Клим сделал несколько десятков шагов и оказался на границе асфальтированного пятачка заправочной станции. Перед ним лежало ярко-белое пространство пустыни. Вблизи она вовсе не казалась плоской: наоборот, повсюду виднелись округлые небольшие холмы, перемежаемые жесткими каменистыми гребнями. Тут и там торчали странные, заковыристые по форме растения: низкорослые морщинистые деревья, неприветливый кустарник; ветерок шевелил сухие мячи перекати-поля. В воздухе стоял незнакомый кисловатый запах. Клим втянул его ноздрями и определил: пахло серой. Как в аду.
Вот так отойдешь на чуть-чуть и уже не видно тебя… — подумал Клим и сделал шаг с асфальта на землю. Землю? Это трудно было назвать землей в обычном значении слова. Тогда как? Почва? — Вот уж нет… Глина? Песок? — Тоже нет: поверх этой пустыни лежала какая-то мертвая запекшаяся короста, будто пересыпанная струпьями и перхотью. Но противно не было… даже наоборот… Клим вслушался в себя и с удивлением обнаружил внутри странное бесшабашное веселье. Много азота в воздухе, не иначе… способствует опьянению… дно мира, как-никак… четыреста метров под уровнем моря. Вот оно, правильное слово: дно. Не земля и не почва, а дно. Станция Дно. Ты идешь по дну. Прежде шел ко дну, а теперь идешь по…
Он вдруг понял, что и в самом деле идет, уходя все дальше и дальше от автозаправки, от автобуса, от прежней жизни. Куда ты? А черт его знает… Веселья в душе не уменьшилось, а, наоборот, прибавилось. Страха не было совсем, и думать не хотелось вовсе. Он просто шел вперед, огибая ямы, перепрыгивая через довольно глубокие расщелины, взбираясь на холмы. Глаза привыкли и уже не болели. Отойдя на приличное расстояние, Клим оглянулся. Башенка заправки ясно виднелась в прозрачном слоистом воздухе. Вот видишь — всегда можно вернуться. Только зачем?
Он шел еще час, а может, и два, а может, и больше… Горы справа стали теснить его к морю, и Клим потеснился, даже не думая возражать. Кто он тут такой, чтобы возражать? Вокруг не было никого, ни одной живой души, и он сильно удивился, увидев, наконец, людей. Люди копали, ковыряя коросту дна при помощи заступа и кирки. Рядом под сетчатым тентом стояли палатки. Клим присел отдохнуть, и тут же из палатки высунулся наголо бритый загорелый парень с затейливой татуировкой на груди.
— Что, устал? — поинтересовался он по-английски.
Клим кивнул.
— Ничего, привыкнешь, — пообещал парень. — Что-то я тебя не помню. Ты из новеньких? Из Румынии?
Клим снова кивнул. Пока все было чистой правдой: сухогруз и в самом деле следовал из Констанцы. И хотя, скорее всего, его приняли за свежеприбывшего румынского гастарбайтера, разубеждать татуированного парня не хотелось.
— Главное — больше пить, а то высохнешь, — назидательно сказал парень. — Вам уже, наверное объясняли.
— Ага, — откликнулся Клим и подумал, что можно было бы обойтись кивком и на этот раз.
Парень вздохнул и замялся. Видно, что он хочет что-то сказать, но не знает как.
— Тогда вот что, — произнес он наконец. — Я тебя не подгоняю: первый день и все такое… но у нас график, сам понимаешь. В общем, попей воды и возвращайся к работе. Напомни, тебя как зовут?
— Адриан, — почему-то соврал Клим и, задумавшись, почему, нашел этому только одно объяснение: так звали такелажника в Констанце. — Адриан Стойка.
— Очень приятно, Адриан, — сказал парень. — А я — Моше. Надо работать, Адриан. Копать.
Он указал на лопату, весьма кстати прислоненную к черной пластиковой цистерне.
— Копать? — улыбаясь, переспросил Клим.
Копать он умел великолепно.
— Ну да, копать… — повторил парень с оттенком недоумения. — Искать. Ищи, пока не найдешь. Такая работа, Адриан. Раскопки.
Клим снова кивнул и пошел к цистерне — за водой и инструментом. Все совпало самым удивительным образом. Конечно. Надо копать, вот что. Надо искать, пока не найдешь. Проще не скажешь…
— Погоди, погоди… — перебил его Сева. — Ты что, так там и остался? Вот так, просто, сошел с автобуса и остался? Без вещей, без денег, без визы…
Клим улыбнулся.
— А что тут такого, дружище? Что я терял, кроме своих якорных цепей? Денег у меня, почитай, что и не было — так, пара сотен баксов в кармане, а расчет на судне мне все равно никто бы не дал в середине рейса. Вещи? Какие там вещи… да и нужны ли они «румынскому чернорабочему»? Документы? А на черта нелегалу документы? Только жизнь осложняют: нет паспорта — значит, и высылать некуда…
— Но почему? Почему именно здесь?
Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.
События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.
Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вторая книга «Берлиады» — трилогии Шломо Бельского. Издана под названием «Бог не играет в кости» изд-вом «Олимп»-АСТ, 2006. Второе, исправленное издание, под названием «Пепел»: изд. «Иврус», 2008.«Пепел» — вторая книга о Берле. Под названием «Бог не играет в кости» этот роман был включен 2007 году в финальную шестерку престижной литературной премии «Русский Букер». Это книга о Катастрофе, о том неизгладимом отпечатке, который трагедия еврейского народа накладывает на всех нас, ныне живущих, об исторических параллелях и современной ответственности.Суперагент Берл получает новое задание: он должен установить, откуда поступают средства на закупку оружия и взрывчатки для арабских террористов.
В романе-комедии «Золотая струя» описывается удивительная жизненная ситуация, в которой оказался бывший сверловщик с многолетним стажем Толя Сидоров, уволенный с родного завода за ненадобностью.Неожиданно бывший рабочий обнаружил в себе талант «уринального» художника, работы которого обрели феноменальную популярность.Уникальный дар позволил безработному Сидорову избежать нищеты. «Почему когда я на заводе занимался нужным, полезным делом, я получал копейки, а сейчас занимаюсь какой-то фигнёй и гребу деньги лопатой?», – задается он вопросом.И всё бы хорошо, бизнес шел в гору.
Каждый прожитый и записанный день – это часть единого повествования. И в то же время каждый день может стать вполне законченным, независимым «текстом», самостоятельным произведением. Две повести и пьеса объединяет тема провинции, с которой связана жизнь автора. Объединяет их любовь – к ребенку, к своей родине, хотя есть на свете красивые чужие страны, которые тоже надо понимать и любить, а не отрицать. Пьеса «Я из провинции» вошла в «длинный список» в Конкурсе современной драматургии им. В. Розова «В поисках нового героя» (2013 г.).
Художник-реставратор Челищев восстанавливает старинную икону Богородицы. И вдруг, закончив работу, он замечает, что внутренне изменился до неузнаваемости, стал другим. Материальные интересы отошли на второй план, интуиция обострилась до предела. И главное, за долгое время, проведенное рядом с иконой, на него снизошла удивительная способность находить и уничтожать источники зла, готовые погубить Россию и ее президента…
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.