Книга судеб - [3]

Из мрака отвечал Еве Бог: "Жена, разве сердце не знает, что во чреве твоём зреет новая жизнь? Или думала ты, что появление ваше с Адамом подразумевало необходимость смерти? Или вы были созданы ради проклятья? Ева, Ева! Ты - жизнь, так живи и дари её всем, создавая с мужем своим вечный род человеческий! Пусть каждый рождённый тобой продолжает ваш путь, постигая добро, разбираясь во зле - выбор будет измерен. И оценён..."

В тот миг ощутила Ева, что в ней взыграло дитя, что в мир придёт третий сын, принося надежду на новое начало для всех. И решила назвать его Основанием, с которого начнётся история человечества, пускай непонятная и укрытая мраком, но всею душой стремящаяся к знакомому прежде, а ныне невидимому Свету.

Возвратилась Ева к мужу своему в великой радости, пришла в тот момент, когда Адам помышлял о смерти своей. И утешая, обвивала руками, и целовала его, говоря о надежде и новом предназначении; о том, что они оставлены на время, а не покинуты навсегда; что начавшееся однажды - однажды и завершится.

Только в обречённом отчаянье понял Адам, какими силами движет любовь, и обладает какой властью, что безнадёжного может возвратить к жизни. От первого вздоха он смог отыскал волю Бога в любимых глазах, научившись верить тому, чего не видел и не слышал сам.

Смог поверить Адам, потому и воспрял душой, собрался с силами и пошёл к потаённым обителям наветов. Там он воздвиг большие черные камни, чтобы видели все, что места эти нечисты и прокляты:

"Знай, человек, ведайте, звери, птицы и гады - здесь обольстят и обманут, исковеркают разум и волю, ввергнут сердце в отчаянье или убьют.

Кто бы ты ни был, живущий под небом - остановись и подумай, остерегись, прежде чем этой коснуться земли, вдохнуть этот воздух, ощутить этот дух, открывая клеветникам ум свой".

Глава 5. Буквы

"Род людской подобен воде, едва слезящейся из земной расселины, что вскоре разливается ручейком, разрастается реками поколений, текущих то равнинами, то ниспадающих водопадами, чтобы в конце влиться в своё море. Многое меняется для того, кто мог видеть её движение со своих берегов: есть время, когда она течёт вольно, подобно дождю, а в другие дни катится слезами, или запирается плотинами. Иногда пересыхают сами источники, или открываются новые; изменяются русла, гибнут и возникают новые реки. Водой правит не огонь, не земля и не ветер, над ней властвует одно время..."

Так ангел наставлял Сифа, третьего сына Адама и Евы. Он был тайно приставлен Богом, чтобы подготовить к новой жизни родоначальника первого поколения людей.

Тяжела мудрость ангельская для разума человеческого, но для ума детского она невероятна. Как соломинка не может проткнуть небо, так не постигает мысль будущее сквозь пространство и время, не вмещая в себе того, что не способно представить. И плакало дитя, и не хотело учиться.

Тогда придумал ангел игру: он рисовал на песке один символ и тут же являлся зверь, рисовал другой - прилетала птица, третий - начиналась буря или тут же смолкал ветер.

Мальчику игра полюбилась. Подражая ангелу, дни напролёт он по памяти складывал соломинки и щепки, выдавливал узоры колышком в мокрой глине, выводил на камнях золою, лишь бы снова увидеть волшебство, проистекающее из его знаний, желаний и воли.

Отныне мир стал для него казаться большой игрой, управляемым разумом чудом. По своему желанию мог порезвиться в море наравне с дельфинами, полетать в небе с орлами, посостязаться в ловкости со львами или потягаться силою с буйволами. Создать бурю и явить тишину, поднять к небу потоки воды и превратить их в сияющие льды...

Владение ангельскими знаками словно возвращало в далёкие времена, ведомые Сифом только по сказкам; в эпоху, когда было возможно всё, и все живущие понимали друг друга, принимая открыто и без опаски.

Сила знаков будоражила его воображение, манила к познанию новых, призывала придумать свои, открывающие неведомые до сей поры возможности. Кто, как не он, первый избранный Богом человек, может и достоин сотворить подобное своими руками?!

День и ночь Сиф усердно изобретал свои знаки, комбинируя ангельские символы. Не раз казалось, что созданное им много проще и совершеннее ангельских начертаний, но на деле его знаки оставались лишь мёртвыми закорючками и чёрточками. Тогда он забрасывал свои упражнения, обижался на весь свет или грустил, валяясь под деревом или ловя рыбу.

Ангел был терпеливым наставником: всегда спокоен и строг, покидал подопечного при первом капризе и возвращался только после его вдумчивых слов. Он объяснял, что внешнее сходство знаков зачастую бессмысленно, а уж тем более бесполезно произвольное составление линий. Потому что символы подобны живым существам, обитающим в собственной стихии; отражающие их знаки подобны лишь нарисованным теням, они словно послания или подарки, которые можно использовать сразу, отложить на время, и даже навсегда забыть про них. Ничего не изменится! Символы - вечны, они словно звёзды, но звёзды иные, вечные, совсем не такие, что мерцают в погожую ночь...

"Подобные звёздам, но вовсе не звёзды...Как солнце - не солнце, луна - не луна, как восход и закат - не восход и закат... Как прошлое в вечном и как настоящее в прошлом, что может быть в будущем вечно... такое понять разве можно? Поверить, принять, заучить на зубок... но познать?"