Книга судеб Российской Федерации - [27]

Вспомним, с чего начали большевики, оказавшись у власти. С уничтожения инакомыслия. А, поскольку инакомыслие теснилось преимущественно в образованных головах, то и начали они с уничтожения образованных людей. Выгоняли, выживали, расстреливали дворян, а вместе с ними гнали университетских профессоров, ученых, мыслителей, интеллигентов. Собственно, это общеизвестно, и не об этом моя статья. И даже не о том, что на смену изгнанникам пришла чернь. А о том, что потомственная чернь никак не может стать потомственной интеллигенцией. Не получается у ней это. И вовсе не потому, что препятствуют какие-то таинственные силы, а потому, что она этого не хочет. Да-да, именно не хочет.

Начнем с того, как, например, мы, мужчины обращаемся друг к другу. "Здорово, мужики!" Мужик - это та самая чернь, рабочий конь, грязный, вечно пьяный, малообразованный, что бы там о нем не говорили, как бы не воспевали пролетариат ангажированные писатели и публицисты. Мы называем себя мужиками, ну и кто мы после этого? Мужики и есть. Ведь если мы станем приветствовать друг друга "Здорово, козлы!", то мы и станем козлами.

Прошу понять меня правильно. Я вовсе не ставлю знак равенства между мужиками и козлами. Не надо натягивать одеяло на уши, обнажая ноги. Я просто хочу сказать, что если мы начнем здороваться друг с другом "Здравствуйте, господа", то мы, хоть господами в одночасье и не станем, но, по крайней мере, немного к этому приблизимся. Сделаем маленький шажок.

Второе. Как мы едим. Не что, а как. Многие даже не знают, что во время еды наряду с вилкой нужно пользоваться ножом. Слава Богу, об этом помнят в ресторанах, но помнят только официанты, сервируя стол, а вот посетители, то есть мы с вами... В лучшем случае, мы режем бифштекс на несколько частей, которые поместятся в рот, перекладываем вилку в правую руку и больше не вспоминаем о ноже. Уверяю вас, во всем мире на нас смотрят как на дикарей именно поэтому - мы не умеем есть по-человечески. Ну, это было бы полбеды, если бы мы стремились научиться, так нет же! Мы и не хотим научиться! На кой хрен русскому нож, когда у него в кармане пачка баксов и он отвалит на чай целую сотню, так что любой официант посмотрит если не с уважением, то с восхищением? Ну, новые русские - это притча во языцех, о них мы говорить не станем. А старые-то русские? Сколько раз слышал: "Ну, вот еще, буду я ножом ковыряться, что я, граф какой-нибудь!" Не граф. И даже не маркиз. Чернь.

Я пойду немного дальше, и заявлю, что мы даже не городская чернь, мы - чернь деревенская. Это становится ясно видно по тому, как мы разговариваем. Про обилие мата в нашей речи мы превосходим все страны мира вместе взятые. Мало того, мы даже в литературу притащили мат, издали "Луку Мудищева" и идиотски хихикаем по этому поводу. Сейчас матерятся все - от младенца, едва научившегося говорить, до президента страны. Если я переборщил, пусть президент поклянется, что ни разу в жизни не употребил матерного слова, и я, может и не съем эту статью, но извинюсь всеми фибрами души. Однажды в автобусе, слушая мат какого-то молодого человека, я спросил его, давно ли он из деревни. Он сначала не понял, о чем речь, а потом стал уверять, что он не из деревни, а из поселка. Чернь деревенская.

Мы пользуемся блатным жаргоном и уверяем самих себя, что это результат того, что полстраны перебывало в ГУЛАГе. Глупости все это и отговорки. Не полстраны, а гораздо меньше. Нам просто нравится блатной жаргон. Он такой пикантный, притягательный, смачный, он так украшает нашу убогую речь, так вписывается в наш образ, который мы сами себе создали, образ этакий приблатненный, не то уже сидевшего в тюрьме, не то готовящегося сесть. И когда блатной жаргон употребляет наш президент (мочить в сортире, жевать сопли), мы умиляемся: да он же свой парень! Мы гнем пальцы, подражая скрюченным наркоманам, мы старательно коверкаем свою речь, и издаем при этом звук глубокого удовлетворения собой: гы-гы. Чернь приблатненная.

А как мы отдыхаем? Мы же без водки веселиться совсем не умеем, а пьем так, что у иностранцев ум за разум заходит. Но мы же удальцы-молодцы! Мы объясняем это широтой русской души, которую проклятой немчуре не понять никогда. А душа-то здесь совершенно ни при чем. Наследственность-с. Чернь алкоголическая.

Отдыхая на природе, как мы себя ведем? Как варвары, как невоспитанные троглодиты. Сколько мусора остается за нами! Видимо, широкая русская душа считает своим долгом загадить как можно больше территории, чтобы потомки жили в свинарнике, нами созданном. При этом широкая русская душа оправдывается тем, что нет кругом мусорных баков, а если и есть, то они не убираются, и поэтому забиты битком. Выбрасывать мусор некуда, а посему выбросим его просто на землю, ха-ха. И никогда нам не придет в голову взять мусор с собой, увезти туда, где эти мусорные баки есть, и выбросить там. Ну, что вы! Мы же русские, мы нахапали столько территории, что не загадить и двадцати поколениям! Чернь экологическая.

Кто из нас вставал при появлении дамы? Только не надо говорить, что дамы сами виноваты, что они стали неотличимы от мужчин, что это результаты эмансипации. Это результаты нашего одичания. Мы одичали, товарищи. Да-да, товарищи, потому что до господ нам очень далеко. Так далеко, что не видно даже в телескоп. Дистанция гигантская, и, боюсь, уже непреодолимая. По той простой причине, что преодолевать ее никому не хочется. Мы, чернь, и так хороши.