Книга Страшного суда - [7]

— За Колином мне только к трем, — объяснила Мэри. — Тебе немного взбодриться тоже не помешает, тем более что «Ягненок и крест» отсюда в двух шагах.

— Я дождусь, когда он установит привязку, — заявил Дануорти, глядя на оператора.

На экранах ничего нового не появлялось. Бадри хмурился. Монтойя, посмотрев на часы, что-то спросила у Гилкриста. Тот кивнул. Подхватив завалившуюся под терминал сумку, археолог помахала на прощание Латимеру и вышла через боковую дверь.

— В отличие от Монтойи, которая минуты не может прожить без своих раскопок, я останусь здесь, пока мы не удостоверимся, что Киврин благополучно переправилась, — повторил Дануорти.

—Я ведь не предлагаю уходить в Баллиол, — возразила Мэри, втискиваясь в пальто. — Привязка займет не меньше часа, а то и двух, и от того, что ты будешь тут торчать, быстрее не получится. Это как с закипающим чайником. А паб в двух шагах. Маленький и уютный, без лишней мишуры и электронных хоралов. — Мэри протянула ему пальто. — Выпьем, перекусим, а потом можешь возвращаться и пропахивать тут дорожки в полу сколько душе угодно, пока не установят привязку.

—Я подожду здесь. — Дануорти сверлил взглядом пустую сеть. — Почему Бейсингейм себе в запястье чип не имплантировал? Декан исторического факультета не имеет права брать и уезжать, не оставив даже номера для связи.

Гилкрист выпрямился, отрываясь от застывшего экрана, и похлопал Бадри по плечу. Латимер растерянно заморгал, будто не совсем понимая, где находится. Гилкрист, широко улыбаясь, пожал ему руку и с самодовольным видом направился к кнопочной панели.

— Пойдем. — Дануорти выхватил из рук Мэри свое пальто и распахнул дверь. По ушам ударили аккорды гимна «Пока пастухи стерегли отары». Мэри пулей выскочила наружу, Дануорти поспешил за ней через внутренний двор колледжа Брэйзноуз к воротам.

На улице оказалось промозгло. Дождь не шел, однако, судя по всему, мог начаться снова в любую минуту, и прохожие, наводнявшие тротуары, считали, видимо, так же. Половина открыла зонтики заранее, на всякий случай. На Дануорти налетела женщина с большим красным зонтом и полными охапками свертков.

—Смотреть надо, куда идете, — буркнула она, не сбавляя ход.

—Дух Рождества, — съязвила Мэри, одной рукой застегивая пальто, а другой придерживая набитый подарками пакет. — Паб вон там, за аптекой. — Она показала подбородком на противоположный тротуар. — Все из-за этого дурацкого трезвона, не иначе. Любое настроение убьет.

Она принялась лавировать в толпе между зонтиками. Дануорти подумал, не накинуть ли пальто, но решил, что ради двух шагов не стоит, и последовал за Мэри, уворачиваясь от зонтов и одновременно пытаясь отгадать, какой гимн электронные колокола терзают теперь. Видимо, «Джингл белз», хотя на слух больше напоминало помесь рожка, трубящего атаку, и погребального звона.

Мэри застряла на тротуаре напротив аптеки, снова копаясь в своей сумке.

— Что это за жуткое дребезжание? — Она достала складной зонтик. — «О малый город Вифлеем»?

— «Джингл белз», — поделился догадкой Дануорти, шагая на проезжую часть.

—Джеймс! — Мэри схватила его за рукав.

Переднее колесо велосипеда просвистело в нескольких сантиметрах, педаль задела Дануорти по ноге.

— Улицу переходить научитесь! — ругнулся велосипедист, вильнув в сторону.

Дануорти попятился и чуть не сбил с ног шестилетку с мягким Сантой в руках. Мама ребенка испепелила Дануорти взглядом.

— Осторожнее, Джеймс. — Мэри перевела его через дорогу сама.

Пошел дождь. Нырнув под козырек аптеки, Мэри попыталась открыть зонт. На витрине, обрамленной зеленой с золотом мишурой, между флаконами туалетной воды торчала табличка: «Спасем колокола Марстонской приходской церкви. Пожертвования в благотворительный фонд».

Колокола кончили издеваться над «Джингл белз» или «Малым городом Вифлеемом» и принялись за «Вот волхвы с востока идут» — Дануорти узнал минорную тональность.

Зонт у Мэри никак не раскрывался. Она сунула его обратно в сумку и зашагала по тротуару. Дануорти пустился следом, обходя встречных прохожих, и, миновав писчебумажный и табачный магазины с мигающими красно-зелеными гирляндами, вошел в дверь, которую придерживала для него Мэри.

Очки тут же запотели. Он снял их и принялся протирать о лацканы пальто. Мэри плотно закрыла дверь, погружая расплывчатое коричневое нутро паба в блаженную тишину.

— Ох ты, — огорчилась Мэри. — А я еще уверяла, что они не любители мишуры.

Дануорти надел очки. Полки за барной стойкой перемигивались бледно-зелеными, розовыми и анемично-голубыми огоньками гирлянд. В углу вращалась на подставке искусственная елка.

Больше в узком помещении паба никого не было, кроме корпулентного мужчины за стойкой. Мэри протиснулась между двумя пустыми столиками в самый угол.

— По крайней мере здесь не слышно трезвона, — водружая сумку на скамью, порадовалась она. — Нет, я сама схожу принесу. Ты сиди. Этот велосипедист тебя чуть не угробил.

Мэри выудила из сумки несколько мятых фунтовых бумажек и отправилась к бару.

—Две пинты горького, — попросила она и обернулась к Дануорти: — Из еды что-нибудь взять? Есть сандвичи и гренки с сыром.