Книга Прощания - [13]
Миг пробуждения. Ковёр.
Окна привычный вид…
Но сон ещё туманит взор
И странный видится простор,
Свечей зеркальный коридор
И звёздный свет дрожит.
Ни для зачем, ни для кого.
Что толку вить мне эту нить.
Молчу. Устала говорить.
Так много сказано всего.
Напрасно… Жизнь свою губя…
Ведь каждый слышит лишь себя,
В свой быт, как в омут, погружаясь.
Слова, как капельки дождя,
Иссохнут, отклик не найдя,
Незримо в небо испаряясь.
Влетели вихрем музыки созвучья
В сумбур шумов распахнутого дня
И все проблемы, неблагополучья,
Как центрифугой, сносит от меня.
Какая сила и какая тайна
В её аккордах – мне не разгадать,
Ворвалась, шаловлива и случайна,
Вернув на миг веселья благодать.
От этих звуков некуда деваться,
Гуляют плечи, ног не удержать…
И кажется – мне снова девятнадцать,
И нестерпимо тянет танцевать.
Вот и Бамберг проплыл под арками,
«… как … Азорские острова»,
Лоскутами туманов, не яркими,
Кунигунды висят покрова.
Мягко катятся волны Регница,
Торопливо бурля у мостов…
Ах, История, старая сплетница,
Хоть тебе верить каждый готов.
Доски, камни, года, столетия…
Рассуждения о бытии…
Что ж восторженно, словно дети, я
Принимаю легенды твои?!
Вот и Бамберг проплыл под арками,
Одарив цветными подарками
Феерических красок домов.
За камнями в нём, да за лицами,
Шелестит мать Клио страницами,
В бесконечность свитых томов.
Что там было или домыслено,
Вперемешку в факты зачислено,
А живая событий нить,
Всеми взлётами да паденьями,
Растворилась за поколеньями,
Жаль, её нам не ухватить.
В ушах звенят колокола
И шепчутся столетия.
Ох, как же много прожила
На этом белом свете я.
Хоть ничего нельзя вернуть,
Как не узнать – потом…
Всё кажется, что лишь вдохнуть
И на гору бегом…
Влюблённость и любовь,
Желанье и измена…
Всё повторится вновь,
Стечёт за сценой сцена.
И каждый, кто влюблён,
Произнесёт, в свой час:
История времён?!
Нет это не про нас!
Меж нас не будет сор,
Раздоров и обид…
Знакомый разговор,
Но победит всех быт.
И что с того, что страсть
Сжигала вас, как спичку,
Он станет чувства красть,
Всё низведя в привычку.
Состав транзитных дней
Жизнь стянет, вереницей…
И тот лишь счастлив в ней,
В ком нежность сохранится.
Разве ты не знал, что я тебя люблю?!
Что ради тебя жизнь я поменяла?!
Но измен твоих я не потерплю,
Ничего уже не начнём сначала.
В нашем прошлом восходы в горах,
И цветы на альпийских лугах,
Водопады, излучины рек,
Нам туда не вернуться вовек.
Разве ты не знал, что я тебя люблю?!
Сколько раз тебя от беды спасала!
Но предательства я не потерплю!
Разойдёмся здесь, в точке перевала!
Разве ты не знал, что я тебя люблю?!
Но от лжи твоей сердце стало камнем.
Ношу всю теперь на себя взвалю.
Были так близки. И чужими станем.
Всё, что было уйдёт без следа.
Я когда-то ответила «Да!»,
А теперь, хоть союз наш и сед,
Говорю тебе твёрдое «Нет!»
В нашем прошлом восходы в горах,
И цветы на альпийских лугах,
Водопады, излучины рек,
Нам туда не вернуться вовек.
Говорить теперь поздно.
Отыграли оркестры событий.
Мир распался на после и до,
Как промазанный кремом пирог.
Ты твердишь: «… не серьёзно…
Не хотела… случайно … простите…»
Но отдам я ларец, и манто,
И тебя не пущу на порог.
Нет, и я не святой.
Да и свят ли хоть кто на планете?!
Мы живём, как умеем,
Нам не в чём друг друга винить.
Но смогу ль быть с тобой,
Пред глазами картинки все эти:
Твой браслет с скарабеем,
И гривны цветная финифть…
Сквозь стекло чужой тачки крутой,
Взгляд слащавый, расслабленный, твой.
Но это не моя вина,
Что ты остыл ко мне, мой милый,
А я, как прежде, влюблена,
Хоть знаю всё, как Дух Сивиллы:
Сначала, ты меня предашь,
Страстей фонтанами, с другою,
Потом союз разрушишь наш,
Её назвав своей женою.
Осиротеют, запылясь,
Являя пустоту и холод,
Кровати резанная вязь,
Опустошённость книжных полок…
Неважно сколько долгих лет,
И сладкогласье юбилеев…
Всё сносит страсти жаркий бред,
Наш мир, словно песок, развеяв.
Ты обнимаешь, нежен, мил,
Рассказываешь: «Было дело…»
О, сколько же мне надо сил,
Не высказать, что наболело.
Быстрая слезинка натекла на веки.
Детская горчинка – горе не навеки,
Ласковое слово, птичка за окном…
Глазки заискрятся радостным теплом.
Годы за плечами. Столько их стекло…
Не играй скорбями, может глаз стекло
Тронет тень улыбки из далёкой дали,
Где так быстро таяли детские печали.
О, женщин странная природа!
Меня ты кличешь: «Квазимодо!»
И млеешь, чуть коснувшись рук,
В моих объятьях таешь страстно,
Хоть понимаешь – всё напрасно,
Я не приятель твой, не друг.
Мы ни о чём ведём беседу,
Приехал и опять уеду,
На год, или десяток лет.
Ты молода, умна, богата…
Возможно я – твоя расплата
За всю любовь, которой нет.
Была ты королевой бала,
Да чувства нежные отдала
За прутья клетки золотой
И игры злачные амбиций,
Теперь и рада бы влюбиться,
Но холод властвует Душой.
У нас с тобою не свиданья,
А только тень воспоминанья
Ростка, вмурованного в лёд.
Нас отчертила лет граница,
Огонь погас, не разгорится.
Рассвет… автобус… самолёт…
Синь неба, облаков мельканье,
Моторов громкое урчанье,
Ковры лоскутные полей…
И всё былое растворилось,
Так словно не было, приснилось
В далёкой юности моей.
Что делать, я в политике не дока.
В прошедшем – кто был прав, кто виноват,
Сказать по правде, разбираюсь плохо,
В книгу «Послесловия» вошли стихи, иронические стихи – сечка, проза и фразы вразброс – мысли, выраженные одной-двумя строчками, написанные после последней публикации. Проза, как и в предыдущих книгах, включает и описание действительных случаев, и ни с чем не связанные с жизнью автора, или его знакомых, рассказы, например – «Случайная фотография», или «Первое апреля».
В Книгу Прозы «Случайные мысли» включены новые, а также исправленные и отредактированные автором прозаические произведения предыдущих сборников.Собрать эту книгу, меня подвигло желание: исправить ошибки и опечатки, закравшиеся в опубликованные тексты, хотя не могу дать гарантии, что не добавляю новых…
Данный сборник является логическим продолжением книги «Послесловия» – стихи, иронические стихи – сечка, проза и фразы вразброс, а кроме того включает стихи, навеянные строчками других авторов.
Уважаемые читатели! Представляю Вашему вниманию очередной сборник рифмованных и прозаических произведений. Здесь, как и в предыдущих моих книгах, собраны рассказы и заметки, короткие замечания, стихи для взрослых и детей. Добавлены две небольшие рубрики: «В словарик иностранца» и «5.7.5». 99% вошедших текстов написаны в период: июль 2014 – июнь 2015. Хочется верить, что и они найдут своего неравнодушного читателя.
В романе "Время ангелов" (1962) не существует расстояний и границ. Горные хребты водуазского края становятся ледяными крыльями ангелов, поддерживающих скуфью-небо. Плеск волн сливается с мерным шумом их мощных крыльев. Ангелы, бросающиеся в озеро Леман, руки вперед, рот открыт от испуга, видны в лучах заката. Листья кружатся на деревенской улице не от дуновения ветра, а вокруг палочки в ангельских руках. Благоухает трава, растущая между огромными валунами. Траектории полета ос и стрекоз сопоставимы с эллипсами и кругами движения далеких планет.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.