Книга первая. Магическая Практика - [5]

Призрак отрицательно помотал головой.

Я, всё так же содрогаясь от холода, обвела рукой окружающее пространство и объяснила:

— У вас гораздо больше возможностей, чем вы думаете. Вы не привязаны к данному торговому тракту и способны появляться не только по ночам. То есть, в вашем случае правило «место — действие — предмет содержания» не является аксиомой, и при наличии определённых знаний вы способны сменить предмет содержания и прекратить эту бессмысленную, уносящую жизни случайных жертв гонку, а также остановить ваше медленное уничтожение.

Призрачный Ямщик, который до того внимательно меня слушал, переспросил странным голосом:

— При наличии определённых знаний?!

— Уважаемый, — я улыбнулась, что было непросто, учитывая, что у меня зуб на зуб не попадал. — У вас есть я, а значит, те самые определённые знания.

Он воззрился на меня с ещё большим изумлением.

Я же, безостановочно дрожа всем телом, продолжила:

— Причём это может быть абсолютно любой предмет, место его нахождения фактически не будет ограничивать территорию ваших перемещений, таким образом, вы сумеете отыскать должника, вытребовать у него соизмеримый причинённому ущербу долг и завершить незавершённое действие. Но… — тут я несколько задумалась. — Но проблема в том, что, если за дело возьмётся любой достаточно сильный маг, а ваш обидчик, вероятнее всего, опасаясь за своё психическое здоровье, привлечёт специалиста, пусть сумма его услуг и будет внушительна, так вот, есть опасность, что сильный опытный маг сумеет отыскать предмет содержания и уничтожить его, обрекая вас на теневое состояние…

Я посмотрела на ямщика, тот с надеждой глядел на меня, явно ожидая очередного моего прозрения, но его не случилось. Более того, я вдруг ощутила жутчайшую потребность поспать, что было явным признаком моего замерзания.

— В таверну беги, погрейся, обожду, — предложил Призрачный Ямщик.

Мне было не до реверансов, и потому, кивнув, я опрометью бросилась в спасительное тепло. Миновала дорогу, добежала до таверны, распахнула дверь и…

— За студентку! Помянем! — восклицал в момент моего появления хозяин таверны, стоя, собственно, у двери, спиной ко входу и вошедшей мне.

Тост никто не поддержал — все присутствующие уставились на трясущуюся и стучащую зубами от холода меня, соответственно, хозяин остался не понятым и не был поддержан. Осознав, что что-то идёт не так, он обернулся, узрел меня и громко испуганно икнул.

В его руках находилась кружка с дымящимся напитком. Не имея возможности ждать, пока мне чай принесут, я забрала у не сопротивляющегося мужика его напиток, а затем быстро, жадно глотая, махом всё выпила.

Осознание, что это было горячее вино со специями, накрыло уже после того, как вино радостно согрело мой желудок.

— Милада! — раздался возглас Славена.

Тихомир, сгорбившись, промолчал.

— Милада, ты… ты жива! — парень подбежал ко мне.

В его руке тоже была кружка с чем-то, от чего шёл густой пар. Пусть даже и вино, главное, что тёплое.

— С-с-спасибо, — проговорила я и, отобрав у него кружку, развернулась и бросилась обратно.

Просто я догадывалась, что времени мало, очень мало, я ведь к алкоголю не то чтобы не привыкшая, я вообще раньше никогда не пила, и кружка вина для меня это много, так что нужно спешить.

Правда, мелькнула надежда, что на морозе протрезвею, но, увы, к тому моменту, как я домчалась до ждущего Призрачного Ямщика, всё моё существо уже оказалось охвачено бравым ощущением собственного могущества, а чувство самосохранения полностью исчезло за алкогольной дымкой. Как иначе объяснить совершенно безумное предложение, озвученное, едва я добежала до призрака:

— Корона!

Ямщик промолчал, а вот монстрообразные призрачные скакуны заржали. Но хмельной мне это было нипочём.

— Корона! — торжествующе повторила я. — Это достаточно древний для наших целей предмет, к тому же родовой артефакт! И самое главное — неуничтожимый! Да никто и пытаться не будет, ведь монарший венец является не просто символом власти, но и сильнейшим артефактом, контролирующим чистоту крови правящей династии. Мы переселим вас в корону! У неё, конечно, есть защита, но что такое какая-то архаичная защита в сравнении с вашей настойчивостью и моими знаниями?

Призрачный Ямщик задумчиво поскрёб полупрозрачный подбородок и, ухмыльнувшись, произнёс:

— А от короны-то и до советника недалеко.

— Вот-вот, — поддержала я. — И случайных жертв больше не будет.

— Опять же, короля бы повоспитывать, а то развёл, понимаешь, коррупцию, — продолжил размышлять ямщик.

Я покивала, торопливо опустошая вторую кружку и чувствуя, как по телу разливается блаженное тепло, а в голове уже формируется идея, кажется, даже немного безумная, но точно действенная.

На этом мои воспоминания постыдно оборвались…

* * *

Утреннее пробуждение началось с дикой головной боли. Голова не просто болела — она раскалывалась! И если бы только одна она — неимоверно саднило горло, ломило всё тело, меня морозило так, что хотелось забраться куда-нибудь в огонь и раствориться там. В общем и целом, стало ясно, что я заболела и сейчас пребываю в лихорадке от высокой температуры. Это я отчётливо понимала своей разумной частью сознания, всё остальное моё существо было охвачено желанием свернуться клубочком, закутаться посильнее и, скуля от жалости к самой себе, лежать тут, в постели, не двигаясь и безуспешно пытаясь согреться. И как всегда, каждый раз когда заболевала, вспомнилось, как бабушка лечила меня, как прикладывала сухую ладонь к горячему лбу, как ладонь сменяли губы, то ли проверяя, насколько силён жар, то ли целуя, но мне становилось легче, и уже хватало сил сесть и выпить лечебный отвар трав, заботливо сваренный для меня… Стало невыносимо жалко себя, настолько, что, не удержавшись, тихо заревела. Дала себе минутку на слёзы, потом, пошатываясь, встала. Обо мне больше заботиться некому! Я теперь одна, совсем одна, и нет никого, кто мог бы сварить лечебный отвар и не дать мне помереть от высокой температуры. И в этой ситуации либо через силу, со слезами на глазах и шатаясь от слабости, встанешь, либо сгоришь — выбор не велик. Так что, я встала, не скажу, чтобы ровно, качало из стороны в сторону, да и выпрямиться полностью сил не было, вот только встать — это полдела, требовалось ещё заставить себя проделать путь, и немалый.