Книга Перемен - [26]
1920. Морская улица вновь была переименована. На этот раз ей присвоили имя Герцена, русского революционера-демократа, который в 1840–1841 годах жил на этой улице. Мы помним, как к этому отнеслась русская интеллигенция. Владимир Набоков был так удивлен факту переименования, что отразил его в повести «Другие берега», воскликнув, что «Удивленный Герцен вливается в проспект какого-то Октября». Проспектом 25-го Октября в то время был назван Невский, и очень может быть, что Октябрь в этом контексте представлялся писателю чьей-то фамилией.
Со свойственной ему ядовитой иронией на это очередное переименование ответил студенческий городской фольклор. Педагогический институт, которому в 1920 году присвоили имя Герцена, был тут же переименован в «Институт имени Большого Морского».
1993. 7 июля этого года обеим улицам вернули их исторические названия. Старейший петербургский топоним Большая Морская улица вновь появился на картах города. Вместе с этим получил право на повседневное бытование и беззлобный розыгрыш – дежурное меню, которым записные питерские острословы издавна потчевали городских извозчиков, выкрикивая адрес поездки: «На углу Большой Морской и Тучкова моста». Без исторического топонима розыгрыш терял свой смысл. Надо сказать, что этот розыгрыш так полюбился петербуржцам, что салонные записные остроумцы использовали его во всех возможных литературных жанрах. Вот сохранившийся в арсеналах фольклора парадоксальный стишок на ту же тему:
Большеохтинский проспект
…1820-е. Долгое время Охта считалась далекой окраиной Петербурга. Но с появлением здесь порохового завода и корабельной верфи ее значение изменилось. Сюда, «на вечное житье» сгоняли крестьян, которые еще в пушкинские времена назывались «охтинскими переселенцами». Если верить петербургскому городскому фольклору, Петр I положил начало процветавшему в свое время охтинскому молочному промыслу. Будто бы он лично «выписал для охтинок холмогорских, голландских и других породистых коров, чтобы они снабжали новую столицу молочными продуктами». В это предание легко верится. Достаточно сопоставить его с указом Петра о наделе охтинцев выгонными землями. Охтинки и в самом деле вели широкую торговлю молоком. Торговля эта не ограничивалась продажей молока от собственных коров. Так называемая «Горушка» на Большой Охте представляла собой некое подобие оптового рынка, куда ранним утром съезжались окрестные чухонцы с молочными продуктами, которые охтинки перекупали и разносили во все концы Петербурга. Со временем сложился поэтический образ «охтинки-молочницы», упомянутый Пушкиным в «Евгении Онегине»:
В начале XXI века место легендарной «Горушки» отмечено бронзовой скульптурой знаменитой «охтинки-молочницы» с кувшином молока.
От рынка повелось первое название будущего Большеохтинского проспекта. На протяжении от Большой Пороховской улицы до современного шоссе Революции дорогу к рынку называли Горюшской, или Горушечной.
В 1820-х годах появился и топоним Большой Охтенский проспект. Он обозначал дорогу от Большой Пороховской улицы до современной Красногвардейской площади. Проспект назван по реке Большая Охта, впадающей в Неву.
1958. С 1956 года изменена редакция старого топонима. Большой Охтенский проспект стал называться Большеохтинским. В 1958 году он был объединен с Горушечной улицей под общим названием Большеохтинский проспект.
Большой и малый казачьи переулки
1795–1880. До 1880 года на топонимической карте Петербурга существовало три Казачьих переулка, имевших порядковые номера – № 1, 2 и 3. Причем два из них – Казачий № 1 и Казачий № 3 – представляли собой два отрезка, расположенные один против другого под углом в 90 градусов. Первоначально это коленное образование называлось общим именем Кривой переулок. Он шел от Гороховой улицы к Загородному проспекту. От него к набережной Фонтанки был проложен еще один переулок, названный Казачьим № 2. Все три переулка располагались на территории сформированного в Петербурге Казачьего полка, размещенного здесь на зимние квартиры. В марте 1880 года Казачий № 1 и Казачий № 3 переулки объединили в одну улицу и назвали Большим Казачьим переулком, а Казачий № 3 лишили порядкового номера и назвали Малым Казачьим. От того времени остались микротопонимы, которыми широко пользовались в старом Петербурге. Район Большого Казачьего переулка называли «Донской слободой» или «Невской станицей».
1925. После смерти Ленина Большой Казачий переулок был переименован в переулок Ильича, по отчеству вождя революции. Так любили называть Владимира Ильича старые большевики. Однако, несмотря на высочайший идеологический статус, приданный переулку, его социальная репутация оставляла желать много лучшего. В переулке находятся известные в городе «Центральные» бани Егорова, которые снискали в народе недобрую славу. Их называют «Казачьими», хотя чаще всего предпочитают другое название: «Казачьи шлюхи», а про сам переулок в советские времена говаривали: «В переулок Ильича не ходи без кирпича».
В новой книге Наума Синдаловского рассказано более чем о восьмидесяти садах и садиках, парках и скверах, бульварах и аллеях Северной столицы и ее пригородов. На самом деле их гораздо больше, но мы были вынуждены ограничиться заявленной темой и рассказали только о тех из них, которых не обошел своим вниманием петербургский городской фольклор. Вас ждут увлекательные, полные тайн и загадок истории. Книга написана легко и читается на одном дыхании, впрочем, как и все предыдущие книги автора.
Наум Александрович Синдаловский — исследователь петербургского городского фольклора. В книгу включены публикации автора в журнале «Нева» за 2008–2017 гг.
Новая книга знатока петербургского городского фольклора Наума Синдаловского не похожа на другие труды автора. Она, помимо легенд и анекдотов, касающихся тех или иных персонажей, содержит попытку осмысления исторического процесса, истоков антисемитизма, российского и не только, места еврейской нации в жизни нашей страны.Автор сумел очень деликатно, тактично и взвешенно подойти к излагаемому материалу. Книга получилась, с одной стороны, увлекательной, а с другой – познавательной и подталкивающей к размышлениям об истории страны, о судьбах людей в разные эпохи, о непреходящих человеческих ценностях.Автор предстает перед нами, читателями, с неизвестной доселе стороны.
В новом произведении знатока и исследователя петербургского фольклора Н. А. Синдаловского рассказывается о былях и небылях, связанных с именем нашего национального гения — А. С. Пушкина.В книге наряду с изложением основных этапов и событий из короткой жизни поэта упоминаются, пожалуй, все легенды и мифы, порожденные в массовом сознании магическим воздействием личности и творчества великого человека.
Фольклор, в отличие от официальной историографии, неподвластен «идеологическим заказам». Он свободно существует по собственным таинственным законам, избирательно закрепляя в народной памяти самые разные по масштабу и значению события.В предлагаемой книге Н. А. Синдаловский скрупулезно собрал предания и легенды, рожденные в Санкт-Петербурге со дня его возникновения и по сию пору.В совокупности все это не только чрезвычайно любопытно и занимательно. Рассказанное автором позволяет ярче представить образ жизни и психологию наших предшественников, помогает понять их фантазии, страхи, заботы, помогает постичь механизм возникновения мифов и формирования массового сознания в мире без телевидения.
Новая книга Наума Александровича Синдаловского наверняка станет популярной энциклопедией петербургского городского фольклора, летописью его изустной истории со времён Петра до эпохи «Питерской команды» – людей, пришедших в Кремль вместе с Путиным из Петербурга.Читателю предлагается не просто «дополненное и исправленное» издание книги, давно уже заслужившей популярность. Фактически это новый словарь, искусно «наращенный» на материал справочника десятилетней давности. Он по объёму в два раза превосходит предыдущий, включая почти 6 тысяч «питерских» словечек, пословиц, поговорок, присловий, загадок, цитат и т. д., существенно расширен и актуализирован реестр источников, из которых автор черпал материал.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.