Книга перемен - [19]

– Ну как, помогло? – спросил он через полчаса.

К этому моменту она уже знала, что парня зовут Бамбанг и что живет он в Джакарте. А она сообщила ему, что летит путешествовать по островам и особых планов у нее нет, потому что об Индонезии она знает только то, что там есть Бали, а на Бали есть пляж.

А он ей принялся рассказывать о том, что Бали – это для ленивых туристов, и все там, как в Амстердаме, только жарче и дешевле, и что полжизни не хватит, чтобы узнать хотя бы десятую долю всех чудес в Индонезии.

– Бамбанг, а у вас пересадка в Коала-Лумпур? – спросила девушка.

– Не коала, а Куала, он же, тетя, раньше это сказал, – оторвавшись от любования облаками, вставила свое наглое замечание девочка. – Вы что, не слышали?

– Нехорошо делать замечания взрослым, малыш, – мягко сказал Бамбанг. – Если бы я знал, что ты такая вредная, я бы тебя не сажал возле иллюминатора.

Девочка скептически посмотрела на него и назидательно проговорила:

– Взрослые тоже делают много чего нехорошего! А им вообще никто замечаний не делает.

Бамбанг с этим вынужден был согласиться.

Девушка тихо радовалась. В Куала-Лумпуре у них была пересадка на один и тот же рейс до Джакарты. «Как же все-таки хорошо, что я не купила билет до Бали», – подумала она, продолжая слушать о чудесах острова Сулавеси.

– Вы знаете, – говорил Бамбанг, – очертаниями он похож на осьминога, и там до сих пор есть люди, которые не знают, что такое автомобили. Они живут в густых лесах, и всех, кто до них добирается, они почитают как самых дорогих гостей. Правда, есть в этом и минус. Они так любят гостей, что иногда даже удерживают их насильно, долго не отпуская от себя.

– О, это то, что мне надо! – воскликнула она.

Жизнь в Амстердаме давно казалась ей скучной. «Пятьдесят оттенков серого, – подумала она, взглянув на название книжки, – это про меня».

А он рассказывал ей про народы, которые живут на острове-осьминоге.

– Есть там одно удивительное племя со странным обычаем. Когда рождается человек, они плачут. Когда умирает, смеются. Своих мертвых они хоронят в пещерах, на большой высоте. А в соседнем племени еще более странный обычай – людей хоронят в деревьях. Выдалбливают пустоты и помещают туда тела. Представьте себе прогулку в этой чаще!

Она представила. И даже вздрогнула от той картинки, которую создало ее яркое воображение.

– У вас снова заболел зуб? – учтиво спросил Бамбанг.

– Нет, все в порядке. А есть что-то менее драматичное в вашей стране?

– О да! Вы, конечно, знаете, что Индонезия в основном мусульманская страна?

Она не знала, но на всякий случай утвердительно кивнула.

– Но мало кто знает, что до того, как принять ислам, мы были буддистами. И самый крупный в мире буддистский храм находится на острове Ява. Имя его Боробудур. Он был построен в центре озера двенадцать веков тому назад, но однажды на острове случилось извержение вулкана. Вода из озера ушла. Храм засыпало пеплом. И только в девятнадцатом веке англичане смогли раскопать его. Когда поднимаешься по его ступенькам, то думаешь о том, что жизнь требует напряжения. А когда стоишь на вершине, то чувствуешь невероятный прилив сил. То ли оттого, что видишь панораму гор. То ли потому, что выше подниматься некуда и мышцы болеть уже не будут.

Она засмеялась и хлопнула Бамбанга по смуглой руке. Ей понравилось это тактильное ощущение рельефной плоти индонезийца. Он снова улыбнулся белозубым частоколом, не знавшим стоматолога. «Интересно, зачем ему пейн-киллер?» – мелькнула у нее мысль.

– А еще у нас есть самая высокая гора…

– В мире? – вставила она быстро.

– Ннет… – замялся Бамбанг, – самая высокая в мире – это Эверест. Я имел в виду, на островах. Ни один остров мира не имеет столь высокой горы, как Пунчак Джайя. Почти пять километров высоты. Кстати, гору открыл ваш земляк.

– Голландец?

– Да, Ян Карстенс. Гора имеет форму конуса. И за это ее часто называют Пирамидой Карстенса. Только добраться туда непросто. Сначала нужно плыть через пролив. Потом две недели идти через земли каннибалов. А дальше ждать хорошей погоды, чтобы взобраться на вершину. Но каннибалы у нас платные.

– Как это? – И одна из ее красивых бровей от удивления стала выше другой.

– Ну, за деньги они из злых дикарей превращаются в добрых носильщиков. Но, если надо, могут рассказать целый ворох страшных историй.

Для пущего эффекта Бамбанг скорчил страшную рожу. Правда, никого не испугал. Девушка рассмеялась. А малолетняя соседка у иллюминатора, сообразив, что внимание этого приятного собеседника полностью захватила коварная соперница, показала язык им обоим. И отвернулась глядеть на облака.

– Когда наконец принесут обед? – прозвучал скрипучий голос за спиной у Бамбанга. – Третий час летим.

Он заглянул в просвет между креслами и, опершись на подлокотник, подмигнул одинокому старику в заднем ряду.

– Когда у нас Рамадан, обедают после заката. – Улыбка не сходила с лица Бамбанга.

– Рамадан осенью, – проворчал голодный старик, – не рассказывайте мне басни, молодой человек.

– А вы только представьте, что сейчас осень, и сразу станет легче ждать.

В его словах не было грубости. Только желание поделиться хорошим настроением. И старик это понял. Но понял по-своему.