Книга перемен - [16]

Сен-Жермен уже стремительно делал карьеру среди сепаратистского воинства. Он, записавшись в «ополченцы», неделю простоял на блокпосту на въезде в город. За неделю произошел некий апгрейд в его вооружении и амуниции. Начинал карьеру с охотничьей двустволкой. Потом сменил ружье на пистолет Макарова, отжатый в райотделе милиции. А когда его назначили старшим блокпоста, то выдали АК-74 с подствольным гранатометом, что в начале этой войны еще было сравнительно редким явлением. Худой как спичка Сен-Жермен смотрелся с автоматом и потешно, и грозно одновременно. Но, впрочем, так выглядела добрая половина мятежного воинства. От одних подчиненных Графа веяло с завидным постоянством сивушными запахами. А расширенные зрачки других давали основания думать, что в ходу здесь не только водка с пивом.

Спустя неделю его командир-сепаратист узнал, что Сен-Жермен умеет ставить «растяжки». Повышение не заставило себя ждать. Парня поставили тренировать боевиков, минировавших подступы к блокпостам на «Славянском курорте» и на дороге, что вела в центр от комбикормового завода. Он увидел, что вместе с ним этой непростой работой озадачены еще несколько бородачей.

– Вы из Чечни, ребята? – спросил их осмелевший Сен-Жермен.

– А тебе все бородатые чеченцами кажутся? – ответил один вопросом на вопрос. Остальные засмеялись.

– Из Осетии мы, брат. Южной. Цхинвал знаешь, если чо? – так сказал другой.

Не стоит говорить о том, что все карты и схемы растяжек вскоре оказались у генерала. Но решено было их сразу не снимать, а обезвредить при входе в город. Он с самого начала планировался.

А Сен-Жермен уже искал способ выяснить пути поставок оружия в город. Украинские журналисты трубили о том, что кольцо вокруг Славянска сжимается, но это было не так. Осада города, как прогрызенный мышами мешок, пропускала в город боеприпасы для минометов, снаряды для пушек БМДшки, боевой машины десанта. Нацгвардейцы изо всех сил стремились подловить «Нону», наводившую ужас на бойцов. Ее, помнится, отобрали у нерешительных и деликатных украинских десантников. Впрочем, в начале войны украинская армия слабо владела наукой побеждать.

После докладов о том, что самоходный миномет уничтожен, коварная «Нона» воскресала и продолжала кошмарить украинские позиции. Сен-Жермен выяснил, что той, трофейной, захваченной «Ноны» давно уже нет. Через российско-украинскую границу в районе Луганска в город завезли уже третью установку, выдавая ее за трофейную. Это было очень удобно. За ширмой трофейного оружия можно было скрыть не только объем российских поставок, но даже сам факт участия России в войне. Это Большой Брат воюет с нами. Граф это сообразил одним из первых. И даже мог бы это доказать.

– Интересная тактика, – задумался после его доклада генерал. – Они, скажем, отжимают у нас один миномет. А завозят десяток. Так же поступают с БМП и другой гусеничной техникой.

– А еще у них обязательно появятся ПЗРК, – добавил Сен-Жермен.

– Я знаю, – вздохнул генерал. – Я их прошу разрешить вертолетам летать с ракетами на подвесках. Но они говорят своим пилотам: «Только разведывательные полеты. Это не война». А это война! – Генерал стукнул кулаком по газете, лежащей на столе.

Летчики ему не подчинялись. Зато подчинялся Сен-Жермен. Граф стоил целой эскадрильи воздушных разведчиков. И генерал знал настоящую цену этому парню. Он протянул широкую мясистую ладонь, и Сен-Жермен с большим трудом сумел пожать ее так же сильно в ответ.

– Иди, дружище, и будь осторожен.

– Есть, товарищ генерал, – сказал Сен-Жермен.

Осторожность не относилась к числу добродетелей отчаянного гвардейца. Он совал свой любопытный нос с горбинкой туда, где его могли прищемить. И это могло стоить ему не только свободы, но и чего-то большего. Но Сен-Жермен уже испытал прилив адреналина, когда задумал раздобыть схему оружейных складов на территории города. Один из них, как он выяснил, находился в подвале протестантской церкви, где служил пастор с библейским именем Петр. Боевики облюбовали ее и отобрали у Петра ключи от церкви. Он явно был не в курсе содержимого прохладных кладовых молельного дома. Петр старался вывозить беженцев из города. И об этом Сен-Жермен хорошо знал, наблюдая, как Петр чуть ли не ежедневно за рулем бусика проезжал через блокпосты сепаратистов. Наверное, склады были и в других местах. А Сен-Жермен, сообщив о том, что знает, решил подобраться поближе к человеку с белогвардейскими усиками и манерами киношного штабс-капитана, который и верховодил всей вооруженной братией в городе. Первый – так его здесь называли.

Сен-Жермен тренировался за зданием службы безопасности. Там была устроена тюрьма. А за ней полигон, на котором отрабатывали приемы захвата автомобилей и прочей колесной техники, для чего выгнали во двор старый «ГАЗ-53», повидавший много водителей и много дорог. А перед СБУ был ресторанчик, где этот человек, Первый, обедал со своими ближайшими помощниками. Дорога от ресторана к штабу сепаратистов была надежно прикрыта снайперами и охранниками. Сен-Жермен стал одним из них. Мешки с песком, выложенные в полный человеческий рост, закрывали от сторонних наблюдателей дорогу, по которой человек с белогвардейскими усиками курсировал между штабом и своей лежкой. Дорога занимала пять минут, но вычислить алгоритм перемещений штабс-капитана было очень сложно. Единственным местом, где Первый по дороге чувствовал себя не совсем уверенно, была труба теплоцентрали, через которую арестованные работяги перекинули мостки. Чтобы перебраться через трубу, нужно было подняться по деревянным ступенькам. В этот момент Первый оказывался выше мешков. Поэтому рядом всегда находился внимательный боец, наблюдавший за окрестными зеваками и отпугивавший их своим грозным видом. Иногда на этот пост выставляли и Сен-Жермена. Навесив на себя бронежилет и разгрузку с магазинами, Граф мог произвести серьезное впечатление. Однако, снимая амуницию, он снова оказывался худощавым донбасским парнем, таким же, как и тысячи других боевиков, назвавшихся ополчением. «А кстати, сколько их всего, ополченцев?» – задал себе однажды вопрос Граф. И решил раздобыть списки.