Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 — сер. 1980-х гг. Т.2 - [57]

Собиратели имен

Строился мемориал на бюджетные деньги города, а также с привлечением пожертвований частных лиц и организаций. И если со строительством непосредственно комплекса все понятно, то откуда взялись данные о фамилиях расстрелянных? Неужели ФСБ (преемник КГБ) передала списки своих жертв общественности? Увы… За каждой нанесенной на плиту фамилией стоит время и колоссальный труд конкретных людей.

По данным Юрия Васильевича Смирнова88, большую работу в увековечении памяти жертв политических репрессий проводили правления ассоциаций репрессированных Верхней Пышмы (председатель А. П. Казанцев) и Каменск-Уральского (председатель А. Г. Юровских).

По запросу председателя правления областной ассоциации А. А. Кривоногова каждая районная ассоциация Екатеринбурга выделила для этой работы по общественнику. Ю. В. Смирнов был направлен для работы в архив от ассоциации Ленинского района. По его словам, никто даже не предполагал, каким огромным будет объем работы, сколько он займет времени. Семь человек заслушали инструктаж сотрудника архива и приступили к работе. От исследователей требовалось изучить архивное дело арестованного, оттуда выписать в формируемый список следующие данные: ФИО, год рождения, место работы, должность, дата ареста и осуждения, статья и дата расстрела. Список формировали по алфавиту для занесения данных на плиты мемориала. Но был еще один важный момент: в макете нужно было размещать фамилии таким образом, чтобы они помещались в два ряда. Если фамилия длинная, то рядом возможно было поместить только короткую. Это была очень кропотливая и нудная работа. Первые 35 плит на букву «А» состояли из фамилий с точностью до второй буквы, но в дальнейшем от этого отказались.

Несмотря на то что общественников торопили, быстро делать работу не получалось. Зачастую возникали трудности из-за путаниц в документах, следователи искажали фамилии, путали буквы. Особенно, когда речь шла о репрессированных с азиатскими фамилиями, которые писались через дефис. На обработку таких дел уходило в три раза больше времени.

Особенно запомнилось Смирнову одно дело из 73 томов, в котором только под расстрел проходило 240 человек. На обработку такого дела уходила неделя. Распорядок дня у собирателей был следующий: с 9:00 до 16:30 с часовым перерывом на обед в столовой облисполкома по талонам, чтобы не тратить время на поездки домой.

Как вспоминал Смирнов, помимо трудностей сидячей работы, неприятным был тюремно-лагерный запах листаемых страниц. Пыль забивала глаза, они начинали слезиться, першило в горле уже после первого часа работы. А какое страшное внутреннее напряжение было у семи общественников, ведь каждый из них не просто так оказался в ассоциации. Представительница Чкаловского района в одном из дел обнаружила данные своего отца. Сколько было слез пролито над этими делами! Сам Юрий Васильевич страшно переживал, когда взял в руки дело своего отца. Это был серьезный стресс. Каждый день они кропотливо собирали информацию для детей безвинно убитых отцов. Каждая пролистанная страница — боль и слезы осиротевших семей. Выдержать это не каждому под силу. Поэтому прошло немного времени и в архиве на общественных началах остались работать только двое добровольцев. За четыре месяца работы первая партия списков из 1218 фамилий на букву «А» была подготовлена и передана на завод для отливки мемориальных плит.

Позже работа немного упростилась. ФСБ стала предоставлять списки расстрелянных, теперь их не нужно было выискивать из общего ряда, где расстрельные дела стояли рядом с теми, где люди были осуждены на отбытие наказания.

По словам Смирнова, в день из хранилища приходилось запрашивать по 30 дел, хотя максимально допустимое число — 5. Каждое из этих дел сверяли со списками ФСБ. У сотрудников архива появилась дополнительная работа. Надо отдать должное Марии Петровне Зиновой, заведующей архивохранилищем ГААОСО, понимающей важность и срочность такой работы.

Для дальнейшей работы была создана исследовательская группа, в которую вошли прокурор В. А. Волков, представители Ассоциации жертв политических репрессий — А. А. Кривоногов, Ю. В. Смирнов, Ю. В. Вершинин. Вопросы приходилось решать разные: от финансирования строительства мемориала до расчерчивания макетов плит. Иногда приходилось работать до глубокой ночи без выходных. К июню 1996 г. было отлито 250 плит. В Родительскую субботу состоялось торжественное открытие первой очереди строительства мемориального комплекса.

16 апреля 1999 г. Кривоногов рапортовал о том, что обработаны 14 тысяч фамилий. За каждой из них — неоценимый труд нескольких человек. Было проштудировано более 22 тысяч дел, вычерчено 460 макетов. Изначально предполагалось, что работа займет максимум 8 месяцев. Но приступая к составлению списков расстрелянных на 12 километре, никто не представлял себе масштабов трагедии и количества погибших — на обработку данных ушло 5 лет!

30 октября 2000 г. состоялась торжественная панихида на месте открытого мемориала. Мэр Екатеринбурга А. Чернецкий назвал фамилии тех, без кого появление мемориального комплекса было бы невозможным: А. Л. Булыгин, А. А. Кривоногов, Ю. В. Смирнов, Ю. Н. Вершинин, А. Н. Бурмистров (директор завода «Тагильское литье»).