Книга откровений. По следам Одолень-травы - [25]

Он просил полечить свою маму от рака матки. «Почему сам не возьмёшься за неё? Друзей попросил бы. Ведь экстрасенсы пользуются большой популярностью, им подвластен недоступный для нас, смертных, особый, таинственный мир эзотерики», — сказал я. «Запомни, ни один экстрасенс пока не вылечил и никогда не вылечит рак, — ответил он серьёзно, с горечью в голосе. — Мы можем снять любую боль, облегчить страдания умирающему, мы можем в какой-то степени продлить ему жизнь, но на очень малое время, ровно на столько, чтобы он успел подумать о прожитой жизни и проститься с земным существованием». Марат очень недолго занимался приёмом больных и вскоре уехал в Индию, к своему кумиру Саитбабе, став его лучшим учеником, и в Уфу возвращался очень редко, окончательно превратившись в индуиста, приняв веру великого Будды. И мне в одиночку пришлось добровольно тянуть лямку, которая оказалась не под силу не только колдунам и магам, но и экстрасенсам.

Лямка — потяжелее бурлацкой. Сколько сил пришлось вложить, чтобы вытянуть из бездны молодого Ивана Н., ухитрившегося к тридцати годам нажить две «четвёрки» рака легких. Он пришёл без истории болезни, даже без простого анализа крови. Высокий, плечистый, крепкого телосложения, молчаливый и слишком самоуверенный, он мне напоминал одного телевизионного актёра, исполнявшего роль вожака преступной группы. Во мне шевельнулось подозрение: вот он, типичный образец криминального мира. Но я не следователь и не прокурор, передо мной стоял обречённый больной с «похоронкой», отправленный под наблюдение участкового онколога «на симптоматическое лечение». По его словам, с большим трудом, считавшийся безнадёжным, он пробился в онкологический центр, принял три сеанса лучевой терапии, но после того как провинился, выпив с горя с двумя больными по бутылке водки на каждого, его наутро сразу выписали за нарушение режима, сунув в руки клочок бумаги. «Никаких обещаний дать не могу, но помочь постараюсь, — строго, без обычного настроя и задушевной беседы, по-деловому сказал я ему. — Но при одном условии, что ты будешь выполнять все мои условия. Короче говоря, поможешь мне, а вдвоём мы как-нибудь справимся». Он по-солдатски вытянулся, коротко произнёс: «Есть!» Я не стану описывать все девять полных комплексов, так как в них присутствовал некоторого рода повтор уже упомянутых средств. Болиголов в первый курс включать не стал. Нежелательно использовать его сразу после «луча», но дал неизменные копытень с соком дурнишника, до еды — настой травы чины с бальзамом из настоек почек чёрного тополя, корня лопуха и цветов календулы по 100 мл, по 50 мл настоек дягиля, иссопа и корней прутьевидного молочая, по 25 мл белены и цветков конопли. После еды — отвар корней хмеля с чайной ложкой настойки цветков хмеля. В промежутках между приёмами пищи — настой цветущей травы синяка — одну чайную ложку сушёной травы на полтора стакана кипятка, настоять тридцать минут, сразу процедить. Принимать три раза по полстакана, вливая в каждую порцию чайную ложку настойки девясила. Счёл необходимым дать порошок из лисичек. Назначил чай из цветов калины — одну столовую ложку на стакан кипятка, выпить полугорячим с ложкой мёда. И произвольно, когда удобно, принимать по чайной ложке ряски на воде, от трёх до пяти раз в день.

Из новых растений, обратите внимание, включил синяк обыкновенный. Он крайне редко упоминается в лечебниках, на него почти не обращают внимания из-за сильной ядовитости и узкого круга болезней, где он может проявить свои способности. У него по всему стеблю поднимаются кверху некрупные, но очень красивые ярко-синие цветки, однако в букеты полевых трав его почти не берут из-за жесткого волосистого стебля. Синяк часто можно видеть вдоль щебнистых сельских дорог, любит степные пустыри с сухой повреждённой почвой. Сбор травы очень затрудняет его запылённость, самый настоящий пылесос, а чистый, незагрязнённый синяк встретишь редко. Он любит находиться на виду, красуется в оживлённых местах, а в нехожа-лую глушь, где природа пока не испачкана людьми и транспортом, почти не заглядывает. Его химический состав почти не изучен, выявлены в нём сапонины и множество ядовитых алкалоидов. Синяк ценится как сильное отхаркивающее, успокаивающее кашель (даже при коклюше). К противоопухолевым средствам его не относят, но я подозреваю, что один из его алкалоидов, а может быть, и все они в общей массе, останавливают рост раковых клеток. Во всяком случае я не раз убеждался в его пользе, вводя в состав лечебных комплексов. Пришёлся он ко двору и при лечении Ивана.

В одно и то же время находились у меня на лечении ещё двое больных. Главного инженера крупного строительного треста Евгения Васильевича за руку привела жена, Полина Васильевна — энергичная, властная, деловая, с яркой внешностью, источая тонкий аромат дорогого, видимо, натурального французского парфюма. Меня заранее попросил принять их главный онколог клиники Николай Алексеевич Самойленко, мой давнишний знакомый. Мы подружились с ним лет тридцать назад, ещё в прежней минздравовской больнице, где он работал начмедом и проявил живейший интерес к моим травам. Человек добрейшей души, он, когда больные через него искали выход на меня, часто просил принять и помочь им, особенно в тех случаях, когда больница исчерпала все свои возможности. Он ввёл меня в подробности истории болезни Т.: рак правого лёгкого, центральная форма, 3 стадия, 2 группа, правосторонняя нижнедолевая пневмония. Кроме того, хронический бронхит, гипертония 2 ст. с поражением сердца и мозга. ИБС. Атерокардисклероз. Хроническое воспаление поджелудочной железы. Гепа-тоз. Боли в желудке. Холецистит. «Скажите откровенно, имеет смысл лечиться травами, если даже опытные врачи не хотят возиться со мной?» — жалобно спросил Евгений Васильевич. «Если хотите дальше жить, то любое лечение имеет смысл, — ответил я. — Травами люди побеждают и не такие болезни. Вам всего пятьдесят семь лет, вам только жить и жить, если с верой настроиться на полное излечение. Всё зависит от вашего желания и воли. Я не уговариваю, а даю вам выбор».