Книга осенних голосов - [9]
Шрифт
Интервал
И был у них там спор, гремели речи, —
Какому вурдалаку их пасти?
И спорили до хрипа, до зари,
А доводы – все громче, все невзрачней…
…Но нету вурдалака вурдалачней
Того, что цепко держит изнутри, —
Что вывернет и душу, и мозги,
И как любой упырь, возжаждет крови…
…И черный пастырь был назначен внове,
И новые назначены враги,
И приняли решенье: пополам
Делить врагов для видимости вящей,
Признать свободу девкою гулящей
И требовать возврата к кандалам.
И вновь заполыхало в той стране
От ненависти черной и гремучей —
Совсем, видать, история не учит
Того, кто продал душу сатане,
Кто сеет смерть и ненависть кругом
И по нечеловеческим законам
Врагов всегда находит за кордоном
И вечно ищет нелюдя в другом…
Из книги «Пена Эгейского моря»
Анжела Бецко. г. Нефтеюганск, Ханты-Мансийский автономный округ
Об авторе:
Анжела Бецко родилась в Минске (Беларусь). Окончила филологический факультет Белорусского государственного университета. Живет в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре, в Нефтеюганске.
Ее стихи печатались на страницах литературных журналов «Наш современник», «Неман», «Наш Филиппок», журнала «proЛучшее», альманаха писателей Югры «Эринтур», коллективного литературного сборника «Письма из Зурбагана», сборников проекта «Библиотека современной поэзии».
Автор поэтических сборников «В центре круга» и «Яблоко» и книги прозаических миниатюр «Про одну девочку».
© Бецко А., 2015
1
Медея
На запад – по звездам – в морские закаты,
в ознобы рассветов, что сходят покато
в соленые дали средь вёсельных взмахов, —
на запад манящий Медея – на запах
любви и несчастья сквозь все симплегады,
сквозь сциллы, харибды, сквозь раи и ады,
сквозь песни сирен, сквозь пустыни безводье —
рабынею став, позабыв о свободе…
на запад – под жадной и жаркой луною
для всех чужестранкой – не мужней женою,
любимой, сладчайшей – в любовь чтоб и в душу! —
не в небо – а в пропасть! не в воздух – в удушье!..
на запад – на запах – в чужие широты —
плывущая из сквозняков – да в пустоты!..
о древняя кровь! о бесстрашная плоть!
как будто тот запах нельзя побороть…
2
Сивилла
Голос мой – грохотом жерновов,
стоном седых деревьев.
Не перечесть всех пещер, холмов:
имя мое – кочевье.
Горе пророчит корявый рот.
Глиной его забейте!
Вечное солнце со мной умрет:
имя мое – бессмертье.
Из непролазных своих трясин —
топи, болота, ила —
так завещаю вам: бог един.
Имя мое – Сивилла.
3
Колыбельная Ариадне
Спи, девочка. Уходят корабли.
И небосвод бесчувственен и черен.
Не до любви, видать, не до любви —
не до ее цветов, плодов и зерен.
Спи, милая. Чернеют паруса
в морском опустошающем проеме.
И никогда уже – глаза в глаза.
И никого – насущней и весомей.
Спи, Ариадна. Ночь глухой стеной —
и ни рожка небесного, ни ветра…
Тебе вовек не быть ему женой.
Сестра твоя женою станет – Федра!
Спи! И во сне его отыщешь дом.
Во сне всегда все просто, по наитью…
… забудь того, кто был тобой ведом —
твоей живой, спасительною нитью…
4
Антиопа
Забыть изгиб спины упрямого коня,
что знали много лет мои тугие бедра,
секиру, стрелы, лук – все войны без меня! —
и, поступи лишась стремительной и твердой,
стать женщиной твоей, и кошкой, и цветком,
ловить тебя тайком в намеке, в блике, в звуке,
любить язык любви… особым языком
со мною говорят твои большие руки…
и бережно носить в себе дитя твое,
бояться одного: чтоб не осиротело…
из прошлого принять смертельное копье
за то, что предпочла изгиб мужского тела…
5
Федра
В мешок и в воду – подвиг доблестный!Любить немножко – грех большой.Марина Цветаева
Вдох – один – не дышать чтоб более…
не любить, коль не мне позволено…
и не жить, чтоб не жить соблазнами…
расскажи: неужели разные?..
вдох – еще – слов таких не вымолвить…
у богов мне тебя не вымолить…
ночь моя – чащей, гущей – зарослью…
день идет за разбитой старостью…
молода… тело – горы, впадины…
грудь спела, будто виноградины…
жаден рот… к поцелуям падкая…
крадено – значит, счастье сладкое…
истомил… сладостна меж бедрами…
помани – залюблю до одури!..
… небосвод к ночи кровью залило…
не к добру нынче это зарево…
выдох из мира – участь пытанных…
птица? плод? что там, в ветках миртовых?
много правд на земле – нет истины…
не дышать без тебя…
единственный…
6
Психее
Психея, душенька, к чему правдивый свет,
когда тьма и нежна к тебе, и так любовна?
К чертям все фонари и лампы эти все,
рождающие день и льющиеся ровно
на таинство любви – ее высокий бред,
на исповедь души (едва ли кто услышит).
К чему его лицо? Лица у мира нет —
дыханье есть. К груди прильни! Ты слышишь? Дышит!..
Для бабочки велик и непрогляден мир,
и хрупкое крыло его освоит вряд ли…
Струись в ночи змеей из всех поганых дыр,
чтоб не простить себе предательской той капли!
7
Леда
Сонные воды… тихая заводь…
блики кувшинок… липнущий зной…
ей, обнаженной, с лебедем плавать…
чтоб Андромахи слышался вой…
Сладкою мукой, древнею тайной
в теле послушном неги волна…
юная Леда с ним не случайно…
десять лет длиться будет война…
Робость и ропот… руки вкруг шеи…
плен этой страсти вязок, как ил…
в нежное лоно – теплым елеем…
чтобы, пронзенный, рухнул Ахилл…
Шепот и шорох…
пламя и пена…
кто-то – в бою, а кто-то – на дне…
вечная песня мира – Елена —
вечную Трою сгубит в огне…
8
Кассандра
От многой мудрости много скорби,
Еще от автора Антология
Рекомендуем почитать
