Книга о художниках - [143]
Он исполнил для императора множество великолепных произведений, которыми теперь наполнен дворец и которые можно видеть в большой зале над конюшнями, в галерее над кунсткамерой, а также в других императорских комнатах В Амстердаме у известного любителя господина Хендрика ван Оса есть великолепная большая картина фон Ахена, превосходная по композиции и письму, с фигурами в натуральную величину, представляющая прекрасную нагую женщину с миловидным лицом, которая держит масличную ветвь, как обыкновенно изображают мир, и попирает ногами орудия войны. По сторонам ее видны искусства: живопись и другие, что должно было означать, что мир есть причина преуспеяния и процветания искусств[424]. Теперь фон Ахен живет в таком месте, где искусство его находит много любви и почета, и так как он великий художник и благородный человек, что доказывают его произведения, благородные поступки и благочестивый образ жизни, то он весьма расположен ко всем художникам и не только никому не вредит, а, напротив, приносит пользу. Он представляет совершенную противоположность некоторым людям, страдающим самопочитанием, которые вкрадываются в доверие важных особ, вредят клеветой другим и мешают их успехам. Итак, я желаю ему долгой и счастливой жизни, дабы он приносил величайшую честь и украшение как искусству, так и самому себе.
Первым из его учеников, с которым он вместе путешествовал по Италии и Германии, был Питер Изакс, родившийся в 1569 году в Хелсингере, на Зунде. Отец его был родом из Харлема. Основные правила искусства он начал изучать у Кетеля в Амстердаме, где пробыл полтора года. Он и теперь живет в Амстердаме и является выдающимся мастером в писании портретов с натуры; он также искусен в исторической живописи, равно как и в композиции и рисунке, в чем он имеет большие познания.
Особенно хорош находящийся в Лейдене, на Брестрат, поколенный портрет молодой девушки по имени Сара Ширманс. Помимо атласной одежды и рук, играющих на цитре, написанных одинаково хорошо, заслуживает удивления лицо, которое при замечательном сходстве очень мило и приятно и исполнено чрезвычайно чисто и хорошо. Этой одной картины было бы достаточно, чтобы доказать, какой это замечательный мастер-живописец. Сверх того, в Лейдене, в «Колоколе», есть еще два очень хороших его портрета, а именно: Питера Гюйгенса и его первой жены. В Амстердаме, на Фор-Ахтербурхвал, у любителя искусств господина Хендрика Франкена находится большая его картина «Адам и Ева» и прекрасной композиции приятная и красивая небольшая картинка, написанная на меди: «Проповедь Иоанна Крестителя». Он написал также портреты вышеназванного Франкена и его жены, замечательные по манере и тщательному исполнению.
Но лучший из его портретов находится в Англии, в Лондоне. Он представляет проживавшего в Англии молодого человека нидерландского происхождения по имени Питер Семейнес, прекрасное лицо которого обрамлено блестящими кудрями.
У господина Якоба Поппа в Амстердаме находятся три прекрасных больших овальных портрета, из которых особенно хорош по живописи портрет самого Якоба Поппа, где, помимо сходства, удивительно тщательно и тонко исполнены лицо и волосы.
В том же самом доме находится прекрасная его картина на меди, изображающая нападение женщин на Капитолий[425], произошедшее вследствие того, что молодой Папирий уверил свою мать, будто в Совете было решено ввести двоеженство. Мы видим здесь женщин разных стран, между которыми есть нидерландки и зеландки; некоторые женщины вооружены сковородами и вертелами. Особенно бросается в глаза старая, искалеченная женщина в тележке, которую везет собака. Капитолий изображен с натуры, с конной статуей Марка Аврелия. Все — в отношении и композиции, и живописи, и отделки — исполнено превосходно. Питер и помимо того написал много весьма выдающихся портретов и других картин; да и теперь еще он неутомимо работает.
У Питера есть также много прекрасных произведений и портретов, написанных разными другими мастерами, и между прочим присланный ему два или три года назад Ахеном его собственный портрет, замечательно исполненный и, как я слышал, очень похожий.
Здесь я могу присоединить к числу учеников Ганса фон Ахена еще одного, а именно швейцарца Йозефа родом из Берна, отец которого был архитектором. Когда Йозеф приехал в Рим, он хорошо умел рисовать, но совершенно не был знаком с употреблением красок, почему и поселился у ван Ахена, жившего в доме Антониса Сантворта, или Зеленого Антониса, как его прозвали, и стал с большим прилежанием учиться писать красками[426]. Он превзошел всех немцев и нидерландцев своим трудолюбием и прилежанием в срисовывании прекрасных римских и венецианских произведений скульптуры и живописи; при этом он обладал такой превосходной манерой рисовать карандашом и тушевать, какая только доступна человеку. Когда он был в Праге, то его искусные рисунки настолько понравились императору, что он послал его в Рим и содержал там для того, чтобы он срисовывал античные статуи. Он и теперь еще находится в Праге, при дворе императора. Он с замечательным искусством пользуется красками, почему все его произведения производят удивительно хорошее впечатление.
