Книга Натаниэля - [43]
– И? – спросил Натаниэль с заметным раздражением. – Мы чего-то ждём? Может, третьего пришествия? Оно только через месяц.
– Ну… Босс… Э… Не босс… Ты же сказал, идти прямо за тобой…
– Наверх! – крикнул Натаниэль. – Вот ты! Быстро наверх! Через потолок! Хоп-хоп-хоп!
Одна из фигур исчезла.
Натаниэль открыл окошко. Порыв холодного ветра принёс в комнату пару снежинок, стук колёс о покрытый льдом булыжник и запах горячего хлеба.
– Чуете чем пахнет? – вздохнул Натаниэль.
– Чем, босс? – с готовностью спросила одна из фигур.
– Хлебом? – спросила вторая.
– Непрофессионализмом. – сказал Натаниэль, выбрасывая бычок в окно. – Не-про-фес… сион… ализимом. Не знаю как тут промежутки ставить.
– Очень похоже на запах хлеба. – сказала вторая фигура неуверенно.
Натаниэль закрыл глаза.
Скрудж открыл глаза.
– Уфф. – сказал он сам себе, поднимаясь и шаркая по комнате. – Ужасный сон. И очень, очень бессвязный… А ты уверен, что это был сон?… Да, конечно… Мне приснился Сатана, вошедший в мою комнату и объявивший, что сейчас меня ждёт путешествие, потом я видел, как маленькие олени и птички убивали друг друга, чтобы обладать золотом, потом кто-то крикнул мне – ПОДЪЁМ… Это был я. Конечно это был я! Кажется, я ещё не проснулся, я говорю с самим собой и не… Уф!
Скрудж ткнулся носом во что-то шершавое и пахнущее свечами и – упал на собственную кровать.
– Это потому, что ты говоришь не с собой, а со мной. – сказал весёлый голос. – Спасибо, что утёр нос о меня. Кстати, это крикнул я.
– Крикнул что?… – спросил Скрудж удивлённо.
– ПОДЪЁМ! – крикнул весёлый голос. С потолка что-то посыпалось.
Скрудж заморгал. Перед ним стоял кто-то, похожий на ребёнка – но на большого, толстого и в общем-то довольно пожилого ребёнка – с золотыми кудрями. Одет был незнакомец в короткую белую тунику, край которой был украшен веточками остролиста.
– А ты кто такой? – спросил Скрудж сурово. – Что за бред?
– Ужасающий, – с готовностью подсказал толстяк, – горячечный, если желаешь. Я – Святочный Дух Прошлых Лет.
– Дух?… – переспросил Скрудж. – Чтобы духу твоего тут не было, дух!
Толстяк захихикал. Прикрыв рот несколькими пальчиками и зажмурившись, он начал, вначале деликатно, затем всё шире, колыхаться вверх-вниз. Из-под прижатых к губам пальчиков доносилось высокое, довольное «пс-пс-пс-пс! пс-пс-пс-пс!». Скрудж почувствовал, что его душа уходит в пятки от этого зрелища.
Он недоумённо обвёл глазами тёмную комнату и обнаружил, дети, что весь свет в ней исходит именно от существа, называющего себя Святочным Духом Прошлых Лет.
– Значит, дух? – спросил Скрудж со вздохом. Он дотянулся до часов, откинул крышку – половина двенадцатого.
Дух мелко-мелко закивал головой.
– Дух, дух. – сказал он. – Можешь звать меня Джек, если хочешь. Или – Джилл. Если хочешь. – Джек-Джилл слегка наклонил голову и подмигнул Скруджу.
Скрудж захлопнул часы и снова – в очередной раз – уселся на кровати.
– Ну что ж, Джек… – сказал он.
– Или Джилл! – напомнил Дух Прошлых Лет.
– Ну что же, Джек! – повторил Скрудж довольно настойчиво. – Я так понимаю, сейчас будет путешествие?…
– Ага. – кивнул Дух.
– Против моей воли?… – продолжил Скрудж.
– Ну тут как посмотреть, – заметил Дух, кокетливо обмахиваясь, – если ты захочешь, оно будет по твоей воле, если же ты против, оно будет против твоей воли, но с другой стороны, если ты захочешь, чтобы оно было против твоей воли, оно по твоей воле будет против твоей воли, хотя конечно ты всегда можешь захотеть, чтобы оно было по твоей воле, и сила разума такова, что хотя и против твоей воли, оно будет по твоей воле, то есть конечно по твоей воле против твоей воли… Ну в общем, да.
Скрудж сунул часы в карман халата.
– Ну, давай. – сказал он, вставая. – Конечно, девчонок в травяных юбках не будет, это мы выяснили, но я не против какой-нибудь баварской деревушки и девушки крепкой, с такой, знаешь, спереди…
– Ой, ну что ты говоришь! – воскликнул Святочный Дух Прошедших Лет, хватая Скруджа за руку, – я конечно рад бы сделать тебе приятно, но нас с тобой ждёт приключение иного рода!…
– Это какого рода? – подозрительно спросил Скрудж, слегка отодвигаясь от пахнущего чем-то сладким Духа.
– Путешествие в прошлое! – радостно воскликнул Дух.
– Ну и? – спросил Скрудж после минутной паузы.
– Что «ну и»? – сказал Дух. – Я думал, ты принесёшь фотоальбом, и мы с тобой ударимся в воспоминания, будем разглядывать снимки твои, где ты в коротких штанишках, с сабелькой или лошадкой на палке, знаешь…
– Нет у меня фотоальбомов. – сказал Скрудж сварливо. – Что-то это непохоже на встречу Рождества, больше похоже на кошмарный вечер с родственниками.
– А ты можешь сказать разницу? – спросил Дух.
Скрудж покачал головой и отошёл к камину, чтобы снова поворошить угли. Комната снова озарилась багровым.
– Прошу прощения, – сказал Натаниэль, просовывая голову в полуоткрытую дверь, – маленькие технические неувязки. Валяйте.
Дух посмотрел на него и отрывисто пожал плечами. Натаниэль мотнул головой. Дух непонимающе покачал головой.
– К окну… – прошипел Натаниэль. – К окну марш… – Улыбнувшись Скруджу, он захлопнул дверь.
Дух подхватил Скруджа под локоть и отдёрнул занавеску. Потом легко открыл заклинившую пару лет назад раму. Порыв холодного ветра бросил им порцию тех же звуков и запахов, что достались оставшимся внизу, только снежинки были другие.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.