Книга Натаниэля - [4]

Господь перелистнул страницу.

– Тут сказано, что ты должен сжечь их, чтобы дым возносился ко Мне. И испытывать при этом благоговение…

Адам громко и отчётливо фыркнул.

– Знаешь что, – сказал Господь торопливо, – не надо. Я их съем так. Спасибо большое, очень мило с вашей стороны принести Мне целую корзинку отборных овощей. Буду рад видеть вас снова.

XVI

– Хорошо, – сказал Господь, делая маленькие пометки в блокноте, – Мы уже убили на это весь день. Почему Мы так ничего и не сделали?

– Потому что Мы настаивали на смертельных лучах, исходящих из глаз, – ответил Господь, – и наплевать, что он прожигает себе череп насквозь, когда закрывает глаза.

– И что, это всё что ли?

– Нет, ещё Мы хотели, чтобы он мог двигать горы одной рукой и летать без крыльев. А когда Мы предложили Нам реактивное движение, Мы сказали…

– Ладно, ладно, – сварливо сказал Господь, – у нас есть хоть что-нибудь?

Господь указал на маленькую фигурку из глины.

– Пфф. Мы бы ещё из пластилина слепили, в самом деле! – воскликнул Господь. – Но у него будет хоть какая-нибудь сверхвозможность?

Господь задумчиво почесался.

– Не думаю.

– Совсем никакой?! Он же задумывался по образу и подобию Нашему!

Господь пожал плечами.

– Ну ладно, будем считать это временным решением.

XVII

– Ну а дальше-то что? – спросил Господь.

– Ну, он его обманул, понимаешь, – сказал Натаниэль терпеливо, – он выдал себя за старшего, подал отцу похлёбку из ягнёнка и тем самым отнял у того право первородства. То есть отец его благословил, и тем он отнял…

– Похлёбка из ягнёнка… – задумался Господь. – Я надеюсь, бульон был светлый? Знаешь, если не снимать пену, он будет довольно противный. А какая была заправка? Из муки или из крупы?

– Да я откуда знаю! – воскликнул Натаниэль. – Он отнял у старшего брата право первородства. За похлёбку.

– Не говори глупостей, – сказал Господь строго, – первородство – это кто первым родился. С какой стати отец решил заняться этим сейчас? У них какие-то споры об этом были?

– Да нет, – потерянно сказал Натаниэль, – у них там разница в несколько лет…

– Ну вот и не глупи. Будут ещё решать сейчас, кто когда родился. Иди и скажи им, что всё это глупости и не считается. И спроси чем он заправлял похлёбку.

Натаниэль исчез.

«Не понимаю,» подумал Господь, «почему именно он у Нас секретарь по связям с общественностью.»

XVIII

– Какое-такое «Второе послание к Коринфянам»? – спросил Иоанн сварливо. – Они на первое ещё не ответили.

XIX

– Нет-нет-нет, – сказал Господь, – никаких мрачных святилищ. Во-первых, вот тут повесим окорок.

– О-ко-рок, – записал Соломон, – а зачем тебе окорок?

– Мне – незачем, – объяснил Господь, – но вдруг кто-то, пребывая во Храме, захочет есть? Подошёл так, отрезал кусок, рубанул мяска… Ну тут ещё хлеба положите.

– Хорошо. Хле-ба. – скрипел Соломон карандашом.

– И освещение поприличнее. Пускай лампы горят, окей?

– Лампы – это само собой. Ещё что-нибудь?

– Ну и пускай у входа постоянно танцуют полуобнажённые девушки, вот что.

– Это зачем?! – удивился Соломон.

– Будем привлекать молодёжь к религии. Да, и ещё – каждую пятницу надо устраивать какие-нибудь спортивные соревнования. Кегли там, или что-то в этом роде.

– Я постараюсь, – сказал Соломон, – но кегли не обещаю.

– Постарайся, постарайся, – сказал Господь, – раз уж во славу Мою, так можно и постараться.

XX

– Смотри, – сказал Иоанн-Креститель выкладывая камешками схему на песке, – вот тут я. Вот Иордан. Вот так примерно стоит толпа. Он появляется отсюда. Я окунаю Его и говорю насчёт того, что на самом-то деле Он должен крестить меня, Он слегка отнекивается. Тем временем река светлеет…

– Хорошо… – возгласил Господь, шелестя страницами. – Светлеет так светлеет. Я надеюсь, ты понимаешь, что это будет самое настоящее чудо? Там выше по течению казармы и кожевенный завод.

– Я знаю, – вздохнул Иоанн, – крестящиеся уже давно жалуются на то, что крещение дурно пахнет…

– Но-но, – строго сказал Глас Божий, – без двусмысленностей! Мы тут не шуток шутим.

– Ладно. – сказал Иоанн-Креститель. – А потом, я думаю, должно появиться какое-нибудь сакральное животное.

– Что такое «сакральное животное»? – заинтересовался Господь.

– Ну какое-нибудь животное, символизирующее Твою чистоту, мудрость и так далее. Знаешь, я думал о чём-нибудь солидном, заметном, чтобы все сразу видели, что Он Сын Божий…

– Это о чём это? – спросил Господь настороженно.

– Ну знаешь, наверное это глупо, но я думал… хм… я думал о слоне. Слоны очень умные, добрые, они большие, так что никто потом не сможет сказать «Какой слон? Не видел я никакого слона! Тебе померещилось!», и слоны очень чистые животные…

– Никаких слонов, – сказал Господь твёрдо, – не разрешаю. Всё. Даже не думай об этом.

XXI

– Я им говорил, – вздохнул Лот, – но разве стали слушать они меня? Всё вотще.

– Не говори, оборзели. – сказал Господь. – Как ты сказал? Ваще?

– Вотще. То есть напрасно. – объяснил Лот. – Бессмысленно.

– Ну тогда ясно, почему они не стали слушать, – сказал Господь, – тебя без словаря не поймешь. Хм. Довольно неудобно получилось.

XXII

– Ну, на самом деле всё не так уж плохо, – сказал Господь, осматривая Еву, – конечно есть что доделывать, но куда лучше, чем пробная версия.