Книга на книжной полке - [2]
Сказать по правде, я и книги без полок увидеть не могу. Нижние края книг упираются в полку, их ряды стоят прямо, вопреки силе тяготения. Верхние края образуют неровную линию, но и она возникает благодаря полке, на которой книги стоят, а прямая линия полки эту неровность только подчеркивает. Книги и книжные полки — это технологическая система, и каждый ее элемент влияет на то, как мы видим другие элементы. Поскольку мы имеем дело и с книгами, и с полками, мы сами становимся частью этой системы. Благодаря этому мы по-другому смотрим на нее и на ее составные части и иначе с ними взаимодействуем. Такова природа технологии и созданных ей артефактов.
Посмотреть на книжные полки — не такое уж простое дело. В моем кабинете полки идут от пола до потолка, занимают почти целую стену, но мой кабинет невелик, так что я не могу отойти на достаточное расстояние, чтобы сразу охватить взглядом всю эту стену. Это у меня не получалось даже когда я только начал пользоваться этим кабинетом и полки были пусты. Неважно, в какой точке я становлюсь перед полками: я вижу нижние стороны одних полок, верхние других, левые бока одних вертикальных опор и правые других. Я не могу увидеть хотя бы одну полку целиком. Конечно, было бы проще считать, что все полки одинаковы и, увидев низ одной полки, видишь низ всех остальных, но в таком, пусть и распространенном, философствовании нас все же что-то не устраивает.
Однажды поздним вечером, когда я сидел в кресле и читал, неизвестно почему я вдруг по-другому посмотрел на книжную полку, заполненную книгами. Она показалась мне функциональным предметом, который воспринимают как нечто само собой разумеющееся или вообще не замечают; полка напомнила мне мост под потоком машин, и мне захотелось узнать больше о природе и происхождении этого вездесущего предмета. Но с чего же начать? Может быть, стоит задаться вопросом, почему полка расположена горизонтально, а книги на ней стоят вертикально? Или это так очевидно, что не требует разъяснений? Возможно, стоит пойти другим путем и поинтересоваться, почему мы ставим книги корешками наружу? Или это единственный логичный способ их ставить? Может быть, книги и полки, как гайки и болты, можно совмещать только одним способом?
Оказывается, история книжной полки неразрывно связана с историей книги, и наоборот. Конечно, книги могли бы существовать и без полок. Можно представить себе, как в Библиотеке Конгресса или даже в районной библиотеке книги хранятся в коробках, лежат на полу кучами — как дрова или уголь. А вот книжных полок бы не было, если бы не было книг. Это не означает, что не было бы полок вообще, но они точно не были бы книжными. Книжная полка, как и книга, стала неотъемлемой частью цивилизации. Если в доме есть книжная полка, это показатель того, что хозяин — человек цивилизованный, образованный, культурный. Наличие книжных полок оказывает серьезное влияние на наше поведение.
Почему авторы книг часто фотографируются на фоне книжных полок? Ведь не они написали книги, которые стоят на заднем плане! Может быть, они хотят нам показать, сколько книг прочли для того, чтобы написать свою, и что нам их читать не придется, если мы углубимся в написанное ими обстоятельное исследование или исторический роман, где есть подробные примечания и обширная библиография. Вряд ли книга, на обложке которой напечатано такое фото, сама стоит на этой полке, — возможно, таким образом нам намекают, что нужно отправиться в книжный магазин и купить эту книгу, чтобы на полках был полный комплект.
Но можно ли в действительности полностью укомплектовать полки? Только в Америке каждый год выпускается больше пятидесяти тысяч книг. Может ли человек за всю жизнь столько прочитать? Это несложно подсчитать. Предположим, что мы читаем примерно по одной книге в день. Значит, каждые три года мы прочитываем около тысячи книг. Допустим, первую книгу мы прочитали в четыре года и прожили долгую жизнь — до девяноста четырех лет. Выходит, что за жизнь мы прочитали около тридцати тысяч книг. Сколько места нужно для такого количества томов? Предположим, что каждая книга занимает на полке 2,5 сантиметра. Значит, суммарная длина полок должна составлять около 762 метров. Такое количество книг уместится в доме с шестью или семью большими комнатами, где каждая стена занята полками. Это уже не дом, а книжный магазин, или публичная библиотека в небольшом городе.
Но если мы зайдем в такой дом, что мы там увидим: книги или книжные полки? Что мы видим, когда заходим в библиотеку? Почти всегда наше внимание привлекают только книги. Полки, как ступени лестницы, на которых стоят фотографирующиеся люди, остаются незамеченными: они есть, но их как бы нет. Они играют вспомогательную роль. Но при этом отсутствие полок бросается в глаза. Если мы видим, что в доме нет ни одной книги, ни одной книжной полки, то про хозяев мы подумаем так: неужели они только и делают, что смотрят телевизор?
Забавно, что книжная полка — ходовой телевизионный реквизит: она то и дело появляется на заднем плане в различных телеинтервью — в самых разных шоу, от «Тудей» до «Найтлайн»
Эта книга посвящена эволюции простого карандаша — одного из самых незамысловатых и обыденных предметов нашего обихода. Обращаясь к сотням источников, автор показывает, какая длинная, путаная, полная экспериментов и открытий история стоит за превращением кисточки с коротким ворсом в деревянную оправу с графитовым стержнем. Все эти события вплетаются в мировую историю, а сам карандаш нужен автору, чтобы прочертить — буквально и метафорически — путь развития инженерного мышления и профессии гражданского инженера.
Суд – это место, где должна вершиться Справедливость. «Пусть погибнет мир, но восторжествует Правосудие!» – говорили древние. Однако в истории различных обществ мы встречаем примеры разных судебных процессов: на одних подсудимые приносятся с жертву сиюминутной политической целесообразности, на других суд оказывается не в состоянии разобраться в криминалистических хитросплетениях. Среди персонажей этой книги в разных главах вы встретите как знаменитых людей – Сократа, Жанну д’Арк, Петра I, так и простых смертных – русских крестьян, английских моряков, итальянских иммигрантов.
«Настоящая книга представляет собою сборник новелл о литературных выдумках и мистификациях, объединенных здесь впервые под понятиями Пера и Маски. В большинстве они неизвестны широкому читателю, хотя многие из них и оставили яркий след в истории, необычайны по форме и фантастичны по содержанию».
В природе все взаимосвязано. Деятельность человека меняет ход и направление естественных процессов. Она может быть созидательной, способствующей обогащению природы, а может и вести к разрушению биосферы, к загрязнению окружающей среды. Главная тема книги — мысль о нашей ответственности перед потомками за природу, о возможностях и обязанностях каждого участвовать в сохранении и разумном использовании богатств Земли.
Научно-художественная книга о физике и физиках. Эта книга — нечто вроде заметок путешественника, побывавшего в удивительной стране элементарных частиц материи, где перед ним приоткрылся странный мир неожиданных идей и представлений физики нашего века. В своих путевых заметках автор рассказал о том, что увидел. Рассказал для тех, кому еще не случалось приходить тем же маршрутом. Содержит иллюстрации.
Томас Альва Эдисон — один из тех людей, кто внес наибольший вклад в тот облик мира, каким мы видим его сегодня. Этот американский изобретатель, самый плодовитый в XX веке, запатентовал более тысячи изобретений, которые еще при жизни сделали его легендарным. Он участвовал в создании фонографа, телеграфа, телефона и первых аппаратов, запечатлевающих движение, — предшественников кинематографа. Однако нет никаких сомнений в том, что его главное достижение — это электрическое освещение, пришедшее во все уголки планеты с созданием лампы накаливания, а также разработка первой электростанции.
Книга авторитетного британского ученого Джона Дрейера посвящена истории астрономии с древнейших времен до XVII века. Автор прослеживает эволюцию представлений об устройстве Вселенной, начиная с воззрений древних египтян, вавилонян и греков, освещает космологические теории Фалеса, Анаксимандра, Парменида и других греческих натурфилософов, знакомит с учением пифагорейцев и идеями Платона. Дрейер подробно описывает теорию концентрических планетных сфер Евдокса и Калиппа и геоцентрическую систему мироздания Птолемея.