Книга моего деда Коркута - [47]

дайте (ему) коня, дайте одежду». Они пришли, сказали Экреку: «Джигит, тагавор оказал тебе милость; какой-то безумец-джигит здесь отнимает хлеб у путников, торговцев,^28а пастухов и калек; ²⁹ схвати того безумца, убей (его); мы тебя отпустим — ступай, уходи». «Ладно»,— сказал он. Экрека вывели из тлорьмы, остригли [?] ³⁰ему волосы и бороду, дали ему коня и меч, дали ему в спутники триста гяуров. Они пошли на юношу; триста гяуров остановились *на широком месте.³¹ Экрек говорит: «Где тот безумец-джигит?». Ему показали (его) издали; Экрек говорит: «Пойдемте, схватим (его)». Гяуры говорят: «От тагавора вышел приказ тебе, ты (и) пойди». Экрек говорит: «Вот он спит, пойдемте». Гяуры говорят: «Что за сон! Он смотрит из-под пазухи, поднимется, сделает так, что нам покажется тесной широкая степь». (Экрек) говорит; «Тогда я пойду, свяжу ему руки и ноги, потом вы придете». Он поскакал, отделился от гяуров, направил коня к тому джигиту, пришел, сошел с коня, привязал поводья к одной иве, посмотрел, увидел, что спит красивый светлоокий молодой джигит, Похожий на луну в четырнадцатый день месяца,³² *еле наполовину оживший [? ],³³ не замечающий, кто приходит, кто уходит. Он повернулся, подошел к краю его головы, увидел, что у него на поясе кобза; он снял ее, взял в руки и заговорил — посмотрим, хан мой, что он говорил: «Ты поднялся со своего места, джигит; тому, кто на своего черногривого кавказского коня сел, кто на пеструю гору с крутым склоном, *оборачиваясь назад,³⁴ поднялся, кто через многоводную прекрасную реку, прорезывая (волны), переправился, кто на чужбину пришел, пристало ли лежать? *Что мне делать? Лежать ли ему ³⁵ в свином хлеву, с белыми руками, связанными от (самых) локтей? заставить ли ему плакать, заставить ли ему стонать своего белобородого отца, свою седокудрую мать? отчего ты лежишь, джигит? не будь беспечным! Подними свою прекрасную голову, джигит; открой свои светлые очи, джигит; твоей сладостной душой, данной всемогущим, овладел сон, джигит; не дай связать себе руки от (самых) локтей, не заставляй плакать своего белобородого отца, своей старухи-матери; что ты за джигит? Ты пришел из народа остальных огузов, джигит; ради создателя встань; с четырех сторон тебя окружили гяуры, так и знай». Юноша зашевелился [?],³⁶ встал, ухватился за рукоятку меча, чтобы его ударить, увидел, что в его руке кобза; он говорит: «Слушай_г гяур, ради уважения к кобзе моего деда Коркута я тебя не ударил; не было бы в твоей руке кобзы, я ради головы моего старшего брата разрубил бы тебя на две части». Он вырвал у него из рук кобзу: юноша тут заговорил — посмотрим, что он говорил: «Рано утром я встал со своего места ради брата; светло-сивых коней я заставил ржать ³⁷ ради брата; *в вашей ли крепости он в плену, гяур, скажи мне; ³⁸ да будет моя черная голова жертвой, гяур, ради тебя». Тут его старший брат Экрек заговорил — посмотрим, хан мой, что он говорил: «Умереть мне ради твоих уст, брат! умереть мне ради твоего языка, брат! Если спрошу, в каком месте ты останавливаешься, откуда снимаешься, какое это место? если ты заблудился *в мрачном мире,³⁹ на кого твоя надежда? кто ваш хан, поднимающий крепкое знамя? кто ваш витязь, в день смятения наносящий удары впереди всех? Кто твой отец, джигит? Храброму мужу скрывать от мужа свое имя — позор; как твое имя, джигит?». Еще одно сказал он: «Погонщик ли ты моих верблюдов, когда пасутся мои богатырские кони? пастух ли тьг мой, когда пасутся мои стада? заместитель ли ты мой, шепчущий [? ] мне на ухо? братец ли ты мой, кого я, когда ушел, оставил в колыбели? Скажи мне, джигит, да будет моя черная голова жертвой сегодня ради тебя». Секрек тут сказал своему старшему брату: «Если я заблужусь *в мрачном мире,⁴⁰ моя надежда — аллах; поднимающий крепкое знамя хан наш — Баюндур-хан; в день сечи наносящий удары впереди других витязь наш — Салор-Казан. Если спросишь имя моего отца — Ушун-Коджа; если спросишь мое имя — Секрек; был у меня брат, имя его — Экрек». Еще одно он сказал: «Кто ⁴¹ погонщик, когда пасутся в рядах (твои верблюды)? кто ⁴² табунщик, когда пасутся твои богатырские кони? кто ⁴³ брат, кого ты, когда ушел, оставил в колыбели?». Тут его старший брат Экрек заговорил — посмотрим, хан мой, как он заговорил: «Умереть мне ради твоих уст, брат! умереть мне ради твоего языка, брат! Стал ли ты мужем, стал ли джигитом, брат? пришел ли ты на чужбину в поисках за своим братом, брат?». Оба брата поднялись, несколько раз обняли ДРУ^Г друга, повидались; Экрек поцеловал младшего брата в шею, Секрек поцеловал старшего брата руку.

С противоположного края гяуры вместе смотрели, говорят: *«Они поборолись; ⁴⁴ тот ли победит, наш ли?». Они увидели, что они обнялись, повидались, сели вместе на своих кавказских коней, пустили коней на гяуров в черной одежде, пустили в ход мечи, одолели гяуров, сокрушили, погнали в крепость. Вернувшись, они снова вошли в тот загон, вывели лошадей, ударили в барабан, погнали лошадей перед собой. Они переправились через реку долины Шам,⁴⁵ прорезав (волны); наступила ночь: они пришли к пределам огузов. (Секрек) послал вестника радости своему белобородому отцу, что вырвал своего братца из рук обагренных кровью гяуров; «Пусть мой отец придет мне навстречу»,— сказал он. Прискакали к Ушун-Кодже: «Радостная весть! свет твоих очей, оба твоих сына вместе пришли здоровы, невредимы»,— сказали они. Коджа