Книга крови - [9]

– Книги, посвящённые мужчинам из рода Ферфакс, на столе. – Изида внимательно рассматривала корешки книг. Сверху лежали тома, озаглавленные «Джулиан Ферфакс» и «Август Ферфакс». Три остальных имени в стопке ничего ей не говорили, но она предполагала, что это были какие-нибудь дяди или двоюродные братья: Реджинальд, Уолтер и Бернард Ферфакс. Она взяла книгу, лежащую отдельно, и перевернула её, чтобы прочитать заглавие: «Кассий Ферфакс». Дедушка Фурии.

– Значит, это правда… – прошептал Дункан.

Изида опустилась на стул. Кожаное сиденье было твёрдым как камень, подлокотники густо покрывала пыль. Вероятно, во время чтения Аттик склонялся над книгой, опираясь локтями на стол. Она последовала его примеру.

Дункан приблизился к ней, остановился и на всякий случай открыл свою сердечную книгу.

– Ты уверена, что никаких других защит или ловушек здесь нет?

– Я ни в чём не уверена. Но я надеюсь, что основная их часть сосредоточена в зале наверху. Мы узнаем это наверняка, только когда откроем одну из книг. – Изида положила ладони на кожаный переплёт.

– Кстати, – заметил Дункан, – если ночная охрана…

– Проход им не виден. Он проступает, только если использовать слово-разгадку.

Дункан шумно выдохнул. Изида не понимала, почему его так беспокоит это место. Много лет Дункан работал на Аттика и Академию, потом, после своего дезертирства, занимался контрабандой и продажей книг, вызывающих привыкание, в осколке убежища Портобелло. Он, несомненно, повидал на своём веку значительно менее уютные места, чем крипта, полная книг. В конце концов, здесь им могли угрожать только усопшие библиоманты.

– Ты ведь не боишься привидений, правда? – спросила она, хитро улыбаясь.

Дункан наморщил лоб:

– Это, что ли, они? Привидения?

– Ты бы назвал их по-другому? Может быть, души?

– Как их ни назови, я бы сбежал отсюда поскорее. Мы ведь даже не знаем, не сидит ли у нас кто-то на хвосте.

– Ну ладно. Тогда давай начнём. – Изида раскрыла фолиант с надписью: «Кассий Ферфакс».

По окружности маленького зала пронёсся какой-то звук – словно все книги, стоявшие на полках, одна за другой испустили глубокий вздох.

Дункан испуганно заозирался по сторонам и расщепил страничное сердце своей сердечной книги.

– Стой! – сказала Изида. – Не делай того, о чём потом пожалеешь.

– Я не какой-нибудь новичок, чёрт побери! – раздражённо отозвался он.

Изида сочувствовала Дункану, но сейчас у них были дела поважнее извинений. Она снова перевела взгляд на раскрытую книгу. Первая страница была пустой, вероятно, такими же были и все остальные. Казалось, бумага едва заметно колеблется под дуновением сквозняка, возникшего неизвестно откуда. Края страниц подрагивали, как будто кто-то прикасался к ним невидимым большим пальцем.

– Кассий? – прошептала Изида. – Кассий Ферфакс?

В ту же минуту у неё снова пошла носом кровь. Она едва успела отодвинуться от края стола, чтобы не закапать раскрытую книгу. Изида не знала, что бы было тогда, но наверняка ничего хорошего.

Чертыхаясь, она запрокинула голову и почувствовала, как тёплая кровь стекает вниз по гортани. Не желая ждать, пока кровотечение остановится само, Изида приложила рукав к носу.

– Кто ты? – Слова возникли на первой странице книги, написанные печатными буквами с элегантными завитушками.

– Меня зовут Изида Пустота, моего спутника – Дункан Маунд.

Какое-то время ничего не происходило – до тех пор, пока до Изиды не дошло, что ей нужно перевернуть страницу. Перелистнув её, она прочитала на следующей:

– Зачем ты пришла и зачем ты пробуждаешь нас?

Вдоль книжных полок снова прокатился вздох.

– Я подруга твоей внучки, Фурии Саламандры Ферфакс. – Она торопливо перелистнула страницу.

– Ты сказала «Фурия»?

– Да.

– Кому, чёрт возьми, пришла в голову идея дать ребёнку такое имя?

– Твоему сыну Тиберию Ферфаксу.

– Тиберий любит Диккенса, – было написано на следующей странице. – Он бы назвал свою дочь Эстеллой[1]или Гонорией[2].

– Или Крошкой Доррит[3], – сказал Дункан и опёрся на стол кулаком. – Похоже, ей ещё повезло.

Изида вновь промокнула нос рукавом и поинтересовалась:

– Означает ли это, что вам действительно удалось продолжить существование в этих книгах?

– Разве это существование? – ответили ей вопросом на вопрос на пожелтевшей бумаге, когда она перевернула страницу. – С помощью библиомантики мы вплели себя в эти книги, как переплётчик вплетает в них страницы, чтобы выиграть время – до тех пор, пока один из наших потомков не найдёт возможности транскрибировать нас в новые тела. Так сказать, в свежие экземпляры. В нашей семье умеют помогать друг другу. Так было всегда.

Изида не стала рассказывать Кассию, что всяческие поползновения в этом направлении умерли вместе с ним самим. Его сын Тиберий предпочитал сочинять «Введение в безмятежный сон» Хансарта, не забивая себе голову тем, как оживить своих предков. «Он не был семейным человеком», – когда-то сказала про него Фурия.

– Разве не о семьях в итоге говорится во всех историях на свете? – снова спросила Изида. Своим вопросом она надеялась сделать Кассия сговорчивее. – О семьях, в которых мы рождаемся, и о новых семьях, которые мы собираем вокруг себя?