Книга имен - [50]

Спал сеньор Жозе как убитый. Вернувшись домой из своего опасного, но благополучно завершившегося похода к родителям неизвестной женщины, он хотел было занести в дневник необыкновенные события последних дней, но так хотелось спать, что не продвинулся дальше разговора с письмоводителем Главного Кладбища. Не ужиная, улегся в постель, уже через две минуты заснул, а когда при первом свете зари открыл глаза, убедился в том, что принял неведомо как и когда решение на службу не ходить. Был понедельник, то есть как раз самый неподходящий для прогула день, а уж для младшего делопроизводителя — тем паче. Сколь бы извинительна ни была предполагаемая причина, сколь убедительно ни звучали бы объяснения в любой другой день и при других обстоятельствах, но, высказанные в оправдание воскресной неги, продолжившейся в понедельник, коему издавна и традиционно пристало быть посвященным работе, они наведут на неизбежные подозрения и будут выглядеть всего лишь вздорной отговоркой. После череды разнообразных и все более тяжких проступков, совершаемых с тех пор, как он пустился на поиски неизвестной женщины, сеньор Жозе убежден, что прогул способен стать последней каплей, которая переполнит чашу начальственного терпения. Пугающая перспектива, однако, нимало не поколебала его решимости следовать принятому решению. Ибо то, что предстоит сделать сеньору Жозе, нельзя перенести на выходные. И веских причин для этого две. Во-первых, мать неизвестной женщины со дня на день может явиться в архив за ключами, во-вторых же, что очень хорошо известно нашему герою, да не просто известно, а испытано на собственной шкуре, школа по субботам закрыта.

Сеньор Жозе, хоть и решил, что на службу не пойдет, поднялся очень рано, ибо хотел оказаться как можно дальше от архива к той минуте, когда начнется присутствие, чтобы непосредственный зам не послал кого-нибудь справиться через дверь, уж не заболел ли он опять. Бреясь, прикидывал, отправиться ли сначала домой к неизвестной женщине или в школу, и склонился ко второму варианту, поскольку принадлежал к той категории людей, которые самое важное всегда откладывают на потом. Еще спрашивал себя, взять ли с собой мандат или же, напротив, оставить его от греха подальше, чтобы избежать возможной опасности, потому что директор школы просто по должности обязан быть сведущ, начитан и хорошо образован, и представим, что будет, если выражения, в которых составлен документ, покажутся ему чересчур сильными, преувеличенно резкими, задумаемся, какая неприятность выйдет, если он поинтересуется, почему отсутствует гербовая печать, и во избежание всего этого благоразумно положим второй мандат рядом с первым, заложим его меж невинных епископских бумаженций. Служебного удостоверения, где сказано, что я сотрудник Главного Архива ЗАГС, должно быть более чем достаточно, заключил сеньор Жозе, ведь, в конце концов, я приду за подтверждением конкретного, объективного факта, а именно преподавала ли математику в этой школе некая женщина, недавно покончившая с собой. И из дому он вышел в такую рань, что магазины были еще закрыты, и окна темны, и лишь изредка показывалась машина, и даже самый усердный из чиновников Главного Архива сейчас, наверно, только еще вставал с кровати. Чтобы не маячить в окрестностях, сеньор Жозе нырнул в парк, начинавшийся в двух кварталах от главного проспекта, по которому некогда, а точней — в тот день, когда он увидел входящего в архив шефа, доставил его автобус к дому дамы из квартиры в бельэтаже направо. Даже если бы кто и знал заранее, что сеньор Жозе в парке, все равно не различил бы его в густом кустарнике, в пышной листве низко нависающих ветвей. Опасаясь вечерней сырости, он не присел на скамейку, а принялся убивать время, прогуливаясь по аллеям, развлекаясь разглядыванием цветочков и ломая себе голову над их названиями, и, согласимся, ничего удивительного, что так слабо разбирается в ботанике человек, который провел всю жизнь в четырех стенах, где пахло затхлостью старых бумаг и лишь изредка веяло смешанным ароматом розы с хризантемой, о чем мы, помнится, упоминали на первой странице нашего повествования. Когда стрелки часов сообщили, что Главный Архив открылся для посетителей, сеньор Жозе, счастливо избегнувший неприятных встреч, тронулся по направлению к школе. Он не торопился, зная, что сегодняшний день целиком и полностью принадлежит ему, и потому решил идти пешком. На выходе из парка задумался, в какую сторону идти, сообразил, что, если бы во исполнение первоначального своего замысла купил план города, не пришлось бы сейчас спрашивать у полицейского дорогу, хотя, с другой стороны, комическая ситуация, когда правопорядок указывает путь преступлению, не могла не потешить его душу, не согреть ее тайной отрадой. Дело неизвестной женщины близится к завершению, осталось лишь порасспросить о ней в школе, а потом посетить ее дом и, если хватит времени, нанести краткий визит даме из квартиры в бельэтаже направо, рассказать о последних событиях, и все на этом, и больше нет ничего. Сеньор Жозе спросил себя, чем станет жить теперь, вернется ли к своей коллекции знаменитостей, на несколько мгновений представил, как будет по вечерам за столом вырезать заметки и фотографии из стопки лежащих под рукой газет и журналов, интуитивно предугадывая неожиданный и бурный взлет либо, напротив, преждевременный закат, ибо в прошлом уже бывало, что он провидел судьбу каких-то людей, которые вдруг обрели значительность, или в числе самых первых чувствовал, что те или иные лавры вскоре увянут, пожухнут, рассыплются во прах. Все кончается помойкой, проговорил он, сам в этот миг не зная, имеет ли в виду скоротечность мирской славы или собственную коллекцию.