Книга Иджила - [29]
Иджил знал, что Годи вежливо дает понять, что для Наблюдателей было бы безопаснее, если бы он не знал о подземных ходах, поклянись он даже под присягой, что никому о них не расскажет.
На другой день Иджил стоял в маленьком светлом помещении на Верхнем уровне поселения Наблюдателей, ожидая «заброски». На противоположной от него стене висела картина с изображением Места Жертвоприношения, очень похожим на то, куда его принесли Бегуны, но на этой картине на заднем плане возвышались застывшие серые склоны Пика Дюр, места обитания кошек Дюр. В изготовленном на заказ ранце у Иджила лежал набор ловушек, которыми привыкли пользоваться Бегуны, на поясе он носил станнер производства мастерской Риджеллиана, возможно, сделанный самим Анилой. Наблюдатели велели ему мысленно представить себе Место Жертвоприношения, почувствовать дыхание ранней весны, вдохнуть холодного влажного ветра, дующего с Пика Дюр, потом они оставили его одного. Бегуны сказали ему, что кошка-мать занимала пещеру на западном склоне горы, прямо по границе небольшой рощицы. Было известно, что раз в четыре года она бывала в пустыне.
Иджил еще раз взглянул на картину. Гора представляла собой серую глыбу с острыми краями и крутыми склонами. Вершина ее была покрыта снегами, а на склонах сверкал лед. Время Оттепели еще не настало, но оно уже приближалось. Деревья, что росли на горе, были низкорослыми и искривившимися от ветра и снега. Куда-то в те места и предстояло ему взобраться и найти там дикую, норовистую кошку. А потом еще предстояло поймать и приручить ее или же потерять все шансы вновь обрести свободу и честь.
Иджил оглядел свое снаряжение. Поможет ли оно ему? Хватит ли ему имеющихся знаний? На мгновение он сжал руки. Ричард Харлан. Это он чуть не отнял их у него. Заклятый враг Карна. Он должен найти его во что бы то ни стало. Иджил сосредоточился на картине, мысленно ясно представил ее себе, но что-то дрогнуло у него внутри.
Так легко потерпеть неудачу! Может, это страшное задание означает, что бог отверг его? Или это начало новой удачи, которая не улыбалась ему с тех пор, как он вновь почувствовал свои руки?
В следующее мгновение его чуть не сдуло сильной струей холодного воздуха. Он стоял на черепицах Места Жертвоприношения, а его щит лежал внизу. Южный склон Пика Дюр вздымался прямо перед ним — застывший, серый и холодный. Вблизи он казался еще более неприступным, чем его изображение на картине.
Иджил, поудобнее поправив ранец, проверил станнер, потом вложил его обратно в кобуру и двинулся через черепицу. Бегуны сказали — на границе рощицы. Пространство было огромным, но сведения, полученные от Бегунов, все же давали некоторое представление о местности тому, кто оказывался здесь впервые. Если бы он мог обследовать всю гору, особенно сейчас, когда у кошки-матери появились маленькие котята, да еще и сделать это незаметно…
Он перелез через низкую стену, окружавшую Место Жертвоприношений, и стал взбираться по заснеженному склону первого предгорья. В приятном тепле залов Наблюдателей план казался весьма привлекательным — пойти прямо к границе деревьев. Пока Иджил с трудом пробирался по снежным сугробам, скрывавшим под собой бугры и ямы, и чувствовал порывы ледяного ветра на щеках, привыкших к тепличным температурам мира Наблюдателей, его начали одолевать сомнения — так ли хорош был этот план? Снег оказался глубже, а ветер дул пронзительней, чем можно было предположить.
Первое предгорье вело ко второму, более крутому, а то — к подножию горы. Иджил остановился передохнуть; чтобы остыть, он распахнул парку и посмотрел на подъем. Гора вздымалась громадными пластами остроконечных глыб. Местами склон был похож на гигантскую лестницу, местами на непроходимый утес, окруженный другими, столь же непреодолимыми утесами. Он посмотрел на солнце. Похоже, что он шел уже часа три или четыре.
«Не удивительно, что кошки здесь так долго и успешно сопротивляются,
— пробормотал Иджил. — Только Джотун мог бы сюда взобраться». — Он присел у основания одной из каменных глыб, достал флягу с водой и огляделся.
Пик Дюр поднимался из полукруглой долины среди северных гор, протянувшихся на неведомые расстояния к северу, востоку и югу до необитаемой и невозможной для обитания Зоны Мерзлоты.
«Вот уж загадка, так загадка, — подумал Иджил. — Прожив здесь тысячу лет, Гхарры знают об этой земле не больше моего». — Он покачал головой.
На протяжении тысячелетий его предки снискали себе славу исследованиями и созданием поселений на новых землях и в новых мирах. Иджил считал подобную любознательность и склонность к рискованным предприятиям нормальным явлением, до того, как попал на Старкер-4. Эти люди даже не исследовали свой собственный мир, за пределами территории, казавшейся несомненно пригодной для обитания.
Иджил сделал еще один большой глоток воды, вынул из внутреннего кармана парки немного сушеных фруктов и подумал, каким образом Гхаррам удалось выжить — в 30 — 40 метрах под землей, питаясь водянистыми фруктами и овощами и теми скудными урожаями зерна и мяса, что удавалось получить за короткий летний период.
«Зимний мир» — окончание третьей книги романа С. Дж. Миллс «Планета зимы». Захватывающий сюжет и ирреальность происходящего в далеком межзвездном мире — характерные особенности этого романа, который, несомненно, займет свое место среди лучших произведений современной научной фантастики.Переводчики не указаны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.