Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть II. Превращение - [29]

С трудом преодолев расстройство от предательского поведения друзей и вняв в конце концов Пашкиным уговорам принять новую реальность, дабы избежать окончательного поражения, Фурман предложил всем завести одну общую толстую тетрадь, в которой фиксировались бы события на обеих планетах. На титульном листе этой тетради было написано:

АРХОС И АРГОС

(Договоры, истории войн, фирмы, списки войск,

видные деятели и т. д. и т. п.)

17/XI-1970 г.

Итак, катастрофа не состоялась, можно было жить дальше. Отныне оплотом Фурмана сделалась благородная Франция.

Вскоре состоялось совещание глав государств Архоса, на котором был принят Закон о торговле. Это необыкновенно оживило международные отношения. Первые страницы новой Общей Тетради были заняты договорами о продаже и перепродаже одной и той же легковой машины марки «Победа», цена которой всего за один день выросла почти в 10 раз. Всем участникам рынка, кроме последнего покупателя, такая игра очень понравилась. Спустя неделю в торговлю была вовлечена земля. Меньше чем за месяц были проданы или обменены территории Албании, Болгарии, Югославии, Колумбии и европейская часть СССР.

В начале декабря во Франции произошел мятеж монархистов, в результате которого к власти пришел король Реджинальд I (история у Фурмана развивалась как бы задом наперед). Руки доблестного французского генералитета, таким образом, были окончательно развязаны, и 11 декабря объединенные войска Франции и Швеции (Пашка) напали на Испанию (бывшую «планету Ялмез», морально поддерживаемую с Аргоса осторожным Китаем). Одержанная победа была торжеством самой современной военной техники (беспилотная авиация плюс ракеты морского базирования). В живых был оставлен 1 испанский солдат.

В наступившем 1971 году всеми владело миролюбивое настроение. В Тетради появился даже договор о сотрудничестве между контрразведками Франции и Тай-тянь-го (в другой транскрипции «Да-жень-го» – бывшая Археландия, она же Океания, она же Японская Империя). Костя Звездочетов углубил свою часть игры до такой степени, что все имена собственные рисовал настоящими (?..) иероглифами. Так, подпись его начальника контрразведки состояла из трех иероглифов: первый напоминал русскую У, поросшую длинной шерстью, которую ветер всю целиком задул налево, кроме одной шерстинки, «упавшей на пол» справа; второй – разлапистую А с двумя висящими над ней неодинаковыми черточками; а третий – в виде «шалашика» – был точной копией корявой письменной Л.

* * *

17 апреля Франция, Швеция и Океания (т. е. Фурман, Пашка и Костя Звездочетов) заключили договор о ненападении сроком в две недели. Но уже 20-го Швеция по какой-то весьма запутанной причине нарушила этот договор и коварно напала на маленькую беззащитную Океанию (видимо, дело не обошлось без определенного ревнивого подзуживания со стороны Франции, не простившей Косте его иезуитского сближения со Смирновым). Однако все расчеты были опрокинуты нежданным вмешательством в конфликт могучей, но до этого вполне нейтральной Бразилии – возможно, при секретной поддержке с Аргоса («Бразилией» был отличник и тяжелоатлет Олег Заваруев, по кличке Быча, подключившийся к игре после Нового года; до пятого класса он учился в параллельном «Б» и был там лучшим учеником и одновременно лучшим футболистом – после его перехода футбольное соперничество с «бэшками» сошло на нет).

Развязывание новой мировой войны не входило ни в планы растерявшихся шведов, ни в намерения явно заигравшейся в тайную дипломатию Франции. Чтобы отделаться меньшей кровью и спасти Швецию от неминуемого разгрома, Франция пустилась на еще большую хитрость: в праведном гневе на агрессора и нарушителя мирных договоров она присоединилась к Бразилии и тоже объявила Швеции войну. Шведы были совершенно деморализованы этим предательством, но для сохранения необходимой «естественности на лице» Фурман не мог раскрыть Пашке свои карты раньше времени.

В немыслимо короткий срок прославленный французский генштаб разработал безупречный план военных действий новых союзников, по которому Швеция проигрывала сражение буквально после первого же выстрела (избежать первого залпа было просто невозможно: по правилам он принадлежал объявившему войну). Битва должна была состояться дома у Фурмана, и главная роль в ней отводилась планом самим французам.

Передовую линию союзников в соответствии с французской диспозицией занимали японский пограничный гарнизон и отборные боевые части бразильского экспедиционного корпуса. Расположение армии шведов (чьими тайными военными советниками были все те же вездесущие французы) напоминало фалангу Александра Македонского. Оба войска выстроились на открытом пространстве на полу в бабушкиной спальне, а глубоко под кроватью, в узких щелях между шкафами и в других укромных местах в тылу у шведов пряталась заранее подготовленная французская мотопехота и ударный артиллерийский полк на тягачах-вездеходах.

По правилам, первый ход был за несчастным и обиженным на весь свет агрессором. После его не слишком уверенного артобстрела на передовой союзников появились жертвы. Но двинуться вперед шведы так и не успели: без всякого предупреждения (на этот раз война была объявлена Фурманом и право первого хода принадлежало ему) прямо в расположение их частей вдруг ворвался моторизованный французский десант. Шведской армии было предложено сдаться под угрозой полного и немедленного уничтожения. Бедным северным воякам, конечно, ничего не оставалось, как принять это предложение подлых французских бандитов. Тем не менее все шведы были целы, а их военная техника не пострадала.