Книга еретиков - [106]

Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов 4.16 [643] .

...В это время в Византии случилось следующее: был один из левитов, которых мы называем диаконами, по имени Василий. Он, по возложенной на него обязанности объясняя народу слово Божие на различных службах, позволял себе в этих беседах намеками и прикровенно бесчестить и других, кто хотя немного был с ним не в ладу, и в том числе Михаила и Никифора, по прозванию Василака, из которых первый в то время был преподавателем риторики и в храме Софии объяснял священные евангельские изречения, а последний славился ученостью, писал хорошие сочинения и весьма искусно также обработал многое по части риторики. Эти люди огорчались такими поступками и считали делом важным, что, достигнув столь великой мудрости, были осмеиваемы тем человеком и через то как для многих других, так и для самих себя сделались виновниками невыносимых бедствий. Однажды Василий совершал свое обычное служение в храме апостола Иоанна Богослова в предместье города; пришли туда послушать и они, но послушать слухом лукавым и неприязненным. Объясняя, думаю, какое-нибудь отделение Евангелия, Василий сказал, что один и тот же Сын Божий и бывает жертвою, и вместе с Отцом приемлет жертву. Они тотчас схватили эти слова и, идя дорогой, осмеивали их со всех сторон, говоря, что если принести жертву – значит одно, а принять ее – другое, то Василий вводит две ипостаси. К этому мнению присоединились и другие, по учености люди известные, и даже Сотирих, по прозванию Пантевген, муж, в то время превосходивший других и мудростью, и силою слова и уже избранный на антиохийский престол, только еще не получивший рукоположения. Этот Сотирих пристал к их мнению не только языком и устами, но и написал прекрасную речь, имевшую что-то чрезвычайно сходное с Платоновыми разговорами, только в речи этой наговорил много и нелепостей; так что, когда царь разобрал их спор, и сам писатель лишен был престола, и подверг тому же всех своих соучастников. Василий же, напротив, снова получил свое достоинство, которого было лишился, хотя впоследствии, обличенный, как говорили, в неправославии, опять потерял его. <...>

Никита Хониат [644] . История 1.7.5 [645]

...Так, когда возник вопрос об изречении Писания, в котором говорится, что воплотившийся Бог и приносит, и вместе приносится, и ученые того времени разделились на противные стороны, исследования продолжались довольно долго, и с обеих сторон сыпались положения и возражения. Но когда вопрос был решен надлежащим образом и царь пристал к тому мнению, которое было богоугодным и лучшим, за разномыслие подверглись низложению Сотирих Пантевген, нареченный епископ града Божия великой Антиохии, Евстафий Диррахийский, Михаил Фессалоникийский, который украшал собою кафедру Ритора, а также всходил и на амвон для евангельской проповеди, Никифор Василака, толковавший послание Павла к церквам и блеском своего красноречия проливавший свет на те апостольские изречения, которые затемнены неясностью и преисполнены духовной глубины[646]. Говорят, что, когда рассуждали об этом догмате и положено было предложить его на общее рассмотрение, вдруг в необычное время раздался страшный удар грома и до того оглушил всех бывших с царем, который жил тогда в Пелагонии, что многие от этого удара попадали на землю; а один из питомцев наук, по имени Илия, стратофилакс, человек, превосходивший счастием многих, раскрыв книгу, в которой рассуждалось о громах и землетрясениях, и прочитав, что говорилось в ней относительно того времени, когда прогремел гром, встретил эти слова: «падение мудрых». И точно, тогда не только упомянутые мужи, умнейшие того времени люди, были извержены из Церкви и подпали под запрещение совершать какое-то бы ни было богослужение, но вместе с ними были исключены и изгнаны из священной и божественной ограды и другие лица.

Никита Хониат. Сокровище православной веры. Книга 24 [647] .

Обсуждение[648] названной темы, а именно, что честная кровь Единородного была принесена не только Отцу, но и Сыну и Святому Духу – единому Божеству, происходило в патриаршем дворце при участии многих собравшихся здесь архиереев, а также немалого числа сенаторов, всех тех, кто придерживался православной точки зрения на этот вопрос.

26 января, четвертого индиктиона в помещении, посвященном святому Фоме, собрался Собор под председательством Святейшего владыки нашего и Вселенского Патриарха Константинопольского и единомысленного ему священнейшего Николая, Патриарха Иерусалимского. На Соборе присутствовали: почтеннейший и великий друнгарий кир Стефан, славнейший и великий логофет кир Иоанн, сиятельнейший номофилакс и доместик кир Феодор Пантехн. В заседании участвовали также священнейшие архиереи из Эфеса, Гераклеи, Анкиры, Кизика, Сард, Клавдиополя, Антиохии Писидийской, Афин, Мокиса, Трапезунта, Ларисы, Родоса, Диррахии, страны россов, Эноса, Апамеи, Мефимны, Парана-ксии, Месемрии, Врисии, страны готов и из Гераклиды. <...>

В силу заведенного порядка на Соборе прозвучало и слово, достигшее слуха почти всех присутствующих, – слово о том, что Жертва, принесенная воплотившимся Словом во время Его спасительных страданий, то есть жертва Тела и Крови, которая ежедневно вспоминается священнослужителем при совершении священного Таинства, была принесена и теперь приносится отнюдь не Сыну, а только Отцу.