Книга Бытия - [7]

По крайней мере, даже так мы двигались довольно быстро. К тому времени как нам стало видно пристань, «Веселая мандолина» уже швартовалась. Я закричала: — Высадите меня! Отсюда я пойду пешком! И я пошла, сопровождаемая охраной, что отсекала от меня кильватер горожан. Когда Тэм с огромными мешками в руках появился на верхней площадке трапа, он простоял там больше минуты, загораживая собой проход. Я ждала внизу, Донна с компанией стояли рядом. Позади нас разрасталась толпа зевак. Видимо, Тэм еще не разглядел нас в толпе. Он видел только — отчетливо, как он рассказывал потом, когда мы вместе возвращались к храму, а к огорчению Донны, вместо меня в кресле ехали мешки Тэма, — он видел только трап, спущенный на берег. Тэм отдавал себе отчет, что, пока он на борту «Веселой мандолины», он еще может уплыть куда угодно — даже вернуться в Аладалию. Но как только он спустится по сходням, соединяющим воду и сушу, он станет пленником этого берега. Тэм был уверен, что оставил что-то в своей каюте; и он действительно что-то оставил. Однако это было нечто нематериальное. То, что он оставил, было возвращением домой. Вот почему он так долго колебался, прежде чем сойти на берег.

Он спустился. По старинному обычаю, мы обменялись рукопожатием, моя рука исчезла в его большой ладони. Я немного поспорила с Донной. Охрана подняла его мешки; мы отправились.

Вскоре он начал рассказывать.

— Как же замечательно быть здесь с тобой! — упорно повторял он. Он наклонялся ко мне с высоты своего, как мне теперь казалось, огромного роста. — Это так чудесно, что из всех ты выбрала именно меня! — Он понизил голос до шепота, чтобы слышала только я. — У меня с собой флер-адью, что ты послала мне, я засушил его, и еще сюрприз для тебя. Подарок. Я не надеялся, что смогу когда-нибудь вручить его тебе. Думал, может быть, однажды, в одном из дальних городов ты наткнешься на что-то похожее и поймешь, что это для тебя.

— Звучит таинственно.

— Тайна — это ты, Йалин.

Он выглядел по-настоящему счастливым, когда произносил эти слова. Я решила, что это оттого, что он наконец нашел способ наиболее полно выразить свою невозможную любовь ко мне. Он мог теперь быть рядом со мной, обожая, и преклоняясь, и даже касаясь меня, но целомудренно, как старший брат. Так вот, весьма неожиданно, наши отношения озарились светом невинности. Теперь он мог не зависеть от плотских желаний, потому что не был больше любовником. Возможно, ему этого и не хватало. Но в то же время никто не мог отбить меня у него, так как я стала физически недоступна. Нет повода для ревности. Он исцелился, он снова свободен, ноющая, исступленная сердечная боль утихла.

По крайней мере так я говорила себе все время, пока он шел рядом со мной, оттеснив охрану. Поначалу я испытывала сомнения по поводу той заминки на трапе, пока он не объяснил мне. Однако теперь я даже слегка поздравила себя.

Какое-то время Тэм беспокойно принюхивался.

— Здесь так сухо, — сказал он, обращаясь скорее к себе, чем ко мне.

— Да, Пекавар расположен на краю пустыни.

Пыль клубилась у него под ногами. Проходя мимо склада, выстроенного из песчаного кирпича, он оценивающе оглядел его:

— Сухо. Пыль даже на реке.

— Ну и что, Тэм? Это совсем другая местность, вот и все. Ал ад алия — это еще не весь мир. Если бы ты был женат, тебе нужно было бы…

— Я женат на своем искусстве.

— Которым ты можешь заниматься здесь так же свободно, как… — Я запнулась. Потому что в этот миг увидела, куда он смотрит.

— Глина, — пробормотал он. — Гончару нужна глина. И не просто какая-нибудь грязь, нет! Мне нужен только каолин или китайский камень. Каолин — это продукт разложения гранита, а китайский камень — это продукт разложения полевого шпата, который сплавляется в стекло. Это если я хочу изготовить настоящий фарфор… Для тонких глиняных изделий подойдет только мел, белая глина и фритта. Но фритту делают из гипса, соли, соды и кварцевого песка. Как бы то ни было, глиняную посуду легко поцарапать. А если бы я захотел изготавливать фаянс или майолику, мне понадобился бы еще подходящий сорт земли, понимаешь? А здесь слишком сухо. Все пыль да песок. Я этого не знал.

— Гильдия доставит тебе все, что нужно. Тэм рассмеялся:

— Доставит бочки с глиной нужных сортов из Аладалии?

— Почему бы и нет?

— Глина высохнет в пути. Это же не какой-нибудь хлам, что можно купить в любой лавке на пристани. Это надо искать. Гончар чувствует свою глину, как собственное тело, иначе он плохой гончар. Иначе его место среди дураков и помешанных.

— Разве ты не можешь написать друзьям в Аладалию и попросить то, что тебе нужно?

— И потом неделями ждать, каждый раз изменяя планы? Нет, гончар должен работать с местной глиной. — Он копнул башмаком грунт под ногами. — А здесь только пыль и песок. Да, похоже, мне придется попробовать работать кирпичником. Почему бы и нет? Буду большой рыбой в пруду, который все равно пуст. — Он криво улыбнулся.

Но, конечно, сама я не могла знать и половины этих премудростей. Это все Пэли, она заставила Тэма объяснять нам тонкости гончарного искусства на протяжении всего ужина, который в этот вечер накрыли для нас троих в моих покоях.