Книга Бытия - [4]
Мудрец перевел дух.
— Ну… в некотором смысле… — он вспомнил, что усложнять нельзя, и постарался максимально доходчиво объяснить, зачем направляется вглубь равнин. — Видите ли, любезный Дол-Бярды, я мудрец-практик, и с недавних пор меня беспокоит одна немаловажная проблема. Понимаете, меня интересуют три вещи: скорость, время и расстояние. То есть реальное соотношение пространства и времени. Понимаете?
— Угу, — кивнул Дол-Бярды, и мудрецу стало ясно, что спутник ничего не понял. Это только подстегнуло Тып-Ойжона, и он с жаром, присущим всем мудрецам, принялся объяснять:
— Чтобы попасть из одного места в другое, нам нужно что?
— Сесть верхом?
— Нет, не столь конкретно. Чтобы попасть из одного места в другое, например, из лавки в харчевню, нам нужно перейти улицу, правильно?
Упоминание привязанных к реальной жизни объектов дало необходимый результат: в глазах Дол-Бярды наконец-то зажглась искорка понимания. Воодушевленный, Тып-Ойжон продолжил:
— При этом мы преодолеваем небольшое, но расстояние. Теперь на мгновение допустим, что вам приказано попасть из Города в леса. Вы оседлаете верного пан-рухха и направитесь туда, верно?
— Приказ есть приказ, — отчеканил воин.
— Я рад, что вы меня понимаете, — истово закивал Тып-Ойжон. — Итак, и в том, и в другом случае вы совершаете движение и преодолеваете путь. Вы следите за моей мыслью?
— О, да, — согласился Дол-Бярды.
— Но если в случае с путешествием из лавки в харчевню вы только и успеваете, что сосчитать до…
— До десяти, — подсказал воин.
— Это очень быстро, — удивился Тып-Ойжон, и Дол-Бярды горделиво закатил глаза.
— А до лесов вы домчитесь?..
— За два, — Дол-Бярды загордился еще сильнее.
— Что? — раскрыл клюв мудрец.
— За два этапа, — похвастался Дол-Бярды. — У меня очень быстрый пан-рухх.
Тып-Ойжон закрыл клюв, поправил шапку, съехавшую на глаза, и не без иронии заметил:
— Действительно, быстрый. А вот бы здорово было домчаться до лесов, сосчитав всего лишь до десяти?
Дол-Бярды потянул поводья:
— Как это?
— Ну, увеличить скорость… — брюл-брюл никак не желал замедлиться до скорости пан-рухха, и пока Тып-Ойжон крутился на кляче вокруг воина, шапка постоянно съезжала мудрецу на глаза, и Тып-Ойжон сам себе казался в этот момент неоправданно суетливым, но ничего поделать с собой не мог — соскучился по живой душе.
Воин в глубоком сомнении осмотрел свое верховое животное:
— Чушь. Ботва, конечно, самый быстрый, но меньше, чем за два этапа, он до лесов не доберется. Я уже пробовал.
— В этом-то и дело, — с торжеством воскликнул мудрец. — Бесконечно скорость развивать нельзя. Я пытался однажды разогнать звук до скорости света…
— ? — воскликнул Дол-Бярды.
Он полный балбес, расстроился Тып-Ойжон, и начал всерьез жалеть, что предложил этому солдафону сопровождать свою ученую персону. Ну почему они все такие тупые, эти военные? Однако, будучи мудрецом, Тып-Ойжон никогда не прекращал уповать на торжество разума:
— Понимаете, я вычислил, что свет — быстрее всего в мире. Быстрее даже вашей клячи Вы вряд ли поймете ход моих мыслей, это надо долго объяснять специальными терминами, но поверьте мне на слово: это так. Так вот, я пытался экспериментальным путем разогнать звук до скорости света, и знаете что?
— Что?
— Звук сгорел.
Вид у Тып-Ойжона был совершенно безумный: шапка с флюгером вновь съехала набекрень, глаза закатились, крылья описывали замысловатые пассы, пух на ладонях источал сильный запах пота. Дол-Бярды не то чтобы испугался, но в его голове засвербела мысль о неоправданно поспешном решении сопровождать мудреца.
Мудрец вышел из экстатического состояния, смутился, высморкался в рукав, извинился и привел себя в подобающий вид. Воин тактично промолчал.
Вскоре светило наполовину ушло за горизонт, и Тып-Ойжон осмелился спросить:
— А вы за какой надобностью, уважаемый, отправились?..
— Линяю… — просто ответил Дол-Бярды.
— Ах, да, простите, — еще больше смутился мудрец. — Я должен был догадаться.
Итак, харчевня "Веселые сикараськи" принимала всех, кто мог заплатить. Но если Раздолбаи вошли туда, то это вовсе не говорило об их кредитоспособности. Это лишний раз доказывало их сущность.
Внутри харчевни сидело множество сикарасек, и все изрядно навеселе, так что название вполне себя оправдывало. Раздолбаи заняли место поближе от выхода и заказали жратвы. Пока хозяин, он же официант, он же повар, шинковал один из своих разноцветных влажных гладкокожих хвостов и заправлял нашинкованную массу разнообразнейшими приправами, Торчок успел отыскать в недрах заведения торговца чачей — суррогатной балданакосодержащей массой — и прицениться.
— Ну, бичи, я просто та-арр-чуу, — восторженно затараторил Торчок своим товарищам, едва успел вернуться на место. Бородавка на его макушке торчала колом. — Там такая чача.
— Бичам чача вредна, — назидательно прошептал Желторот. — Да и банк разорен…
Желторот выразительно постучал по пустотелой кости, привязанной к его голени и служившей кошельком. Там действительно было пусто. Старое Копыто лыка не вязал, поэтому активного участия в дискуссии принять не мог. Он просто полулежал у стойла и пускал слюну, оранжевую от
««Газик» со снятыми бортами медленно (хотя и не так, как того требуют приличия и протокол траурного шествия) ехал по направлению к кладбищу. Кроме открытого гроба, обшитого кумачом, и наспех сколоченного соснового креста, в кузове никого не было…».
Петроград, 1920 год. Волна преступности захлестывает колыбель революции. Бандиты, представляясь чекистами, грабят народ — это называется «самочинка». Шайка Ваньки-Белки долгое время держит в страхе весь город. В условиях, когда человеческая жизнь не стоит ни копейки, сотрудники уголовного розыска всеми силами пытаются сдержать натиск преступников. Богдан Перетрусов, внедрённый в питерское криминальное сообщество, расследует загадочное убийство ведущего агента угро. Смерть последнего тесно связана с ограблением Эрмитажа и таинственным артефактом — Тритоном, некогда принадлежавшим самому Иоанну Кронштадтскому.
На пороге квартиры одинокой защитницы животных Марины Васильевны, ненавидимой всем домом за то, что приваживает бездомную живность, неожиданно появляется ребенок, а затем и… дети, вырастающие из-под земли. Причем их количество увеличивается с каждым днем в геометрической прогрессии…Фантасмагорическая повесть о любви к животным и сложных отношениях с человекообразными и между ними.
Забудьте всё, что вы знали о этой бригаде: в реальности всё не так, как на самом деле.Когда зла не хватает, на помощь приходят заветные слова, способные стравить излишек давления в паровых котлах народного гнева. Но что будет, если в одночасье эти слова забудут все, от Чукотки до Калининграда?Новая повесть про бригаду с «Промжелдортранса», известную читателям по повести «Глубокое бурение».
2003 год, Петроград, на троне царь Николай III. Но законно ли его право на престол? Нет, считает потомок самого загадочного из русских царей, Александра I.Покушения и тайная полиция, политические интриги и дворцовые кулуары, кентавры, крокодилы и совершенно другая Россия в написанной в жанре социальной фантастики повести Алексея Лукьянова «Спаситель Петрограда».Книга включает в себя повести «Спаситель Петрограда», «Мичман и валькирия» и «Артиллеристы».
1919 год. Советская Россия объята пламенем Гражданской войны. Штаб Колчака разрабатывает дерзкую и опасную операцию по устранению одного из злейших врагов Белого движения — начдива Василия Чепаева. В прошлом обычный плотник, Чепаев владеет артефактом редкой силы, и этот артефакт способен переломить ход войны в пользу Белых. Однако в тщательно запланированную акцию вмешивается третья сила — бандиты, не признающие ни новой, ни старой власти. Кто же страшней: Белые, Красные, или бандиты?! Это предстоит выяснить главному герою — семнадцатилетнему Лёньке Пантёлкину.
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.