Книга алхимика - [171]

Мальчик вырвался из рук державшей его женщины и кинулся к ним. Бледная от пережитого потрясения Мария крепко сжала ребенка в объятиях.

В отчаянии Пинсон посмотрел на бездыханное тело Фелипе.

— Зачем вы это сделали, Пако? — с горечью произнес профессор. — Я ведь уже обо всем с ним договорился. Он хотел пойти с нами.

— С тобой и твоим приятелем Огаррио? Кто бы сомневался! После того, как мы бы все погибли. Бабушка! — обратился Куэльяр к Хуаните, которая стояла на коленях у тела Фелипе. На ее окаменевшем лице застыло отвращение. — Я их привел. Что мне с ними делать?

— Эктор? — Старуха повернулась к бывшему алькальде.

— Если Пако прав, — промолвил Гарсиа, — и этим экстранхерос нельзя доверять… Значит… От них надо избавиться.

Несколько заложников закивали в знак одобрения. Хуанита медленно кивнула.

— А что будем делать с мальчиком? — спросила она.

Эктор ошеломленно воззрился на нее.

— К чему его убивать, Хуанита? Он же ребенок. Он-то тут при чем?

— А сейчас такое время, что невиновных вообще не бывает, — холодно промолвила старуха. — Пощадить его? Да с какой стати? Что-то ты с возрастом стал неженкой, Эктор. Где твоя решимость? Отсохла вместе с мозгами?

Раздался пронзительный свист, и где-то за стенами неподалеку от собора разорвался снаряд. Люстры над алтарем закачались. Все сжались и пригнулись. Лишь бабушка Хуанита хранила неподвижность каменной статуи. Прошло несколько мгновений. Старуха окинула заложников суровым взглядом.

— Впрочем, Эктор, это уже неважно. Решение принимать не нам. У нас теперь есть новый лидер, в решимости которого сомневаться не приходится. Мы все видели, как он храбро расправился с охранником. Этот осел до последнего момента ни о чем не догадывался. Правильно я говорю, Пако? Играл в классики с внуком профессора, чтобы отвлечь ребенка от шума боя. А ты набросился на него, как волк на ягненка. Браво, Пасито, браво!

— Я сделал то, что было нужно, — нахмурился Пако. — Зачем ты смеешься надо мной, бабушка? Я думал, мы устроим нормальный суд.

— Смеюсь над тобой? — Старуха вперевалку прошла мимо Пинсона и Марии, даже не удостоив их взглядом. Остановившись перед Куэльяром, она уперла руки в бока и подняла на него глаза. — Да кто осмелится на такое после того геройства, что ты совершил? — Она с улыбкой протянула морщинистую руку и погладила его по щеке. Затем ее пальцы опустились на ствол винтовки. — А ну-ка, покажи мне ее. Ты ведь собрался вершить правосудие именно ею?

— Бабушка Хуанита, у нас очень мало времени.

— Да ладно тебе, дай-ка мне ее посмотреть.

Пако с сердитым видом вздохнул и скинул ремень с плеча.

— Осторожно, она тяжелая.

Бабушка Хуанита уверенно взяла винтовку.

— Ну и ну, — покачала она головой, сжав оружие в руках, — «Манлихер». Значит, я не обозналась. У моего сына была такая же, — произнесла она мечтательно. — Хулио был добрым мальчиком. Он ненавидел убивать — даже животных. Однако он надел военную форму и пошел сражаться за Республику. Он отдал за нее свою жизнь, защищая нашу свободу, достоинство и честь.

Пако в нетерпении переминался с ноги на ногу.

— Бабушка, у нас нет времени…

— Нет времени на достоинство и честь, Пако? — быстрым, отточенным движением старуха передернула затвор и вскинула винтовку. — А что ты так волнуешься? Ты же наш спаситель. Ты только что убил одного врага и вывел на чистую воду еще трех. От них тоже надо избавиться. — Хуанита наставила дуло на Пинсона. — Чего-то они не очень страшные, а? А ну-ка, повтори, в чем заключаются их преступления? Вроде ты говорил, что профессор работает на наших врагов. А я-то, дура старая, решила, что он, добрая душа, пытается придумать, как спасти своего внука и заодно всех нас. Я слышала ночью, как он рассказывал тебе, Пако, про тоннель. Видать, мне это просто приснилось. Вообще-то, на твоем месте я была бы благодарна человеку, отыскавшему для всех нас путь к спасению. Но то я. У меня в отличие от тебя нет поводов для ревности. Верно? Ведь профессора предпочла женщина, которую ты некогда обманом заставил спать с тобой.

Пако стиснул кулаки.

Хуанита усмехнулась и перевела ствол на Марию, которая дернулась и прикрыла глаза Томаса рукой.

— Ну а она? Вольная душа, мы к таким в нашем городке не привыкли. Правильно я говорю? Нам от них становится не по себе. И все же я могу поклясться: всю ночь она опекала внука профессора, словно это ее родной сын. Так и поверить недолго, что она достойная женщина. Ты, Пако, недоволен, что она назвала тебя прелюбодеем? Полагаешь, что она показала всем свое подлое нутро, рассказав, как ты обворовывал город? — Не отводя винтовки от Марии, Хуанита перевела глаза на бывшего мэра. — Ну и кому нам верить, Эктор? Пасито, потому что он один из наших, а они экстранхерос? Или тому, что видят наши глаза и слышат наши уши?

— Бабушка Хуанита, — дрожащим от ярости голосом произнес Пако, — отдай ружье. — Протянув вперед руку, он шагнул к старухе.

Та даже не взглянула на него.

— Мы что, боимся его? Неужели в этом все дело? — Она сурово посмотрела на притихших горожан, слушавших ее с недоумением и страхом. — Мы же знаем, что в Совете всем заправлял Пасито, а не этот баран Рамон Сулуага. И кто заявил в открытую о том, что Пако вор? Мария, которую Пако сперва принудил к сожительству, а теперь хочет убить. А мы? Мы молчали, будто в рот воды набрав, хотя многие задавались вопросом, куда уходят средства. Удивительное дело, не правда ли?