Книга алхимика - [168]

— Ну! — гаркнул он со стены. — Как вы и просили, я привел вам Пинсона и сестру Катерину. Какого хрена, сукины дети, вы открыли по нам огонь?

— Не надо так волноваться, — весело отозвался капитан. — Это был сигнал. Так мы хотели известить вас о том, что приняли решение.

— Надеюсь, оно правильное! — проорал Огаррио. — Напоминаю, если вы попытаетесь мухлевать, я начну расстреливать заложников. И начну с сестры Катерины.

— Делайте что хотите, сержант. Я вам сказал это еще ночью. Впрочем, мне кажется, убивать женщину, притворяющуюся сестрой Катериной, излишне. При этом мне бы хотелось выразить ей свое восхищение. Она прекрасная актриса. Ночью ей почти удалось меня одурачить. Увы, она слишком высокая и привлекательная. Кроме того, сейчас, когда стало светлее, я вижу, что у нее светлая кожа и веснушки. Сегодня под утро я получил телеграмму из Севильи. В ней сказано, что настоящая сестра Катерина небольшого роста, у нее смуглая кожа и родинка на губе. Сержант Огаррио! — в голосе фалангиста зазвенел металл. — Генерал, которому я непосредственно подчиняюсь, крайне недоволен тем, что вы водите нас за нос. Вот наши условия. В течение получаса вы отпускаете всех монахинь, священников, а также горожан, которых вы держите в заложниках. В противном случае по истечении тридцати минут мы начнем штурм и пленных брать не будем. В качестве жеста доброй воли вы должны немедленно передать мне изменника Пинсона и эту женщину. Кто она такая, мы сами разберемся.

— Если вы не дадите нам уйти, то никаких заложников не получите! — прокричал Огаррио.

— О предоставлении коридора не может быть и речи. Мы требуем безоговорочной капитуляции. При этом если вы освободите заложников, то, скорее всего, подчеркиваю, скорее всего, с вами поступят как с обычными военнопленными, а не как с бандитами, которыми вы на самом деле являетесь. В этом случае вас будет ждать справедливый суд. Я даже не исключаю возможности снисхождения. — Маранда небрежно глянул на часы. — Думайте, но только не очень долго. У вас минута, чтобы передать нам Пинсона и девушку.

— А если я откажусь?

— Тогда вам остается лишь молиться, сержант.

Взревев от ярости, Огаррио выдернул из кобуры пистолет и, прижав Марию к своей груди, приставил дуло к виску девушки.

— Коридор для отхода! — рявкнул он. — Или я вышибу этой путе мозги!

Пинсон бросился на сержанта, но Бесерра с Мартинесом, заломив профессору руки, заставили его опуститься на колени.

— Огаррио, не стреляйте! — вскричал Энрике. — Не вымещайте злость на Марии. Она вообще ни при чем! Если хотите кого-нибудь убить, застрелите меня!

Сархенто, кинув на него бешеный взгляд, повернулся к Маранде и закричал:

— Я не шучу, капитан! Сначала я пристрелю ее, а потом перебью остальных заложников!

— Огаррио, я вас умоляю… Вы приличный человек… Мы оба это знаем. Отпустите Марию… Убейте лучше меня…

— Какое назидательное зрелище, — раздался ехидный голос фалангиста. — Вас называют приличным человеком, Огаррио? Да вы же настоящий бандит! Кстати, у вас осталось всего десять секунд.

Рука, в которой сержант сжимал пистолет, задрожала. На лбу Огаррио выступили бисеринки пота. Удивительное дело, но Мария, которая выгнула шею, чтобы смотреть прямо в лицо своему палачу, являла собой воплощенное спокойствие.

— Прошу вас, — прошептал Пинсон, — вы не убийца. Не стреляйте. Это глупо. Это ничего не изменит.

— Минута истекла, — деловито произнес Маранда. — Итак, господа, перемирие закончилось.

Огаррио в ярости оттолкнул девушку и, вцепившись пальцами в камень парапета, перегнулся через него и закричал:

— Капитан!

Солдаты отпустили Пинсона, и Мария бросилась в его объятия. Тем временем фалангист быстро шел к лестнице, что вела вниз — в город. Он почти добрался до нее, когда, услышав крик Огаррио, обернулся и прикрыл рукой глаза от солнца, которое как раз показалось над стенами цитадели.

— Что вы хотите? Я ведь уже все вам сказал. Переговоры закончились.

— Чего я хочу? Да так, сущую мелочь. Получай, гад! — С этими словами Огаррио выстрелил в Маранду три раза. Первая пуля слегка задела фалангиста, он покачнулся и схватился за плечо. Древко флага стукнуло о брусчатку двора, когда капитан упал на колени. Вторая пуля срикошетила, ударившись о камень. К этому моменту фалангист уже катился к лестнице. Третья пуля выбила искры из брусчатки, и Маранда с криком боли исчез из виду.

Бесерра и Мартинес захохотали.

— Ты еще пожалеешь об этом, сволочь! — раздался с лестницы яростный вопль фалангиста. — Я пришел под флагом перемирия!

— Пошел ты!.. — весело ответил Огаррио, к которому вернулось приподнятое настроение. — До встречи в аду!

Фалангисты открыли ружейный огонь из замаскированных позиций вокруг площади. Пули засвистели над парапетом. Пинсон, прикрыв собой Марию, не мог поверить своим глазам. Огаррио, Бесерра и Мартинес сидели, прижавшись спинами к парапету, толкали друг друга локтями и хохотали словно дети.

— Вы рехнулись! — прокричал профессор. — Весь ваш план — коту под хвост! Как вы можете смеяться?! Вы же обрекли невинных людей на смерть.

— Превратности войны, сеньор, — улыбнулся ему Огаррио, — превратности войны. Как там моя тигрица?